— Я и правда тебя не слышала! — искренне сказала я и тут же пожалела о своих словах, потому что в глазах матери отразился явный страх. — Прости, мамочка, — тут же торопливо добавила я. — Задумалась. Иногда у меня бывает.
— Ты что-то писала? — кивнула матушка на тетрадь.
— Да, — я невольно залилась краской и прикрыла тетрадь локтем.
— Елизавета, я надеюсь, что ничего богохульного и непристойного здесь нет, — строго сказала мать.
— Нет. Все в порядке. Не беспокойся, мамочка!
Она наклонилась, поцеловала меня в лоб и ушла. И после нее в комнате еще какое-то время витал запах туалетной воды, которой она любила душиться.
А я после ее ухода задумалась. Эта минута, когда я провалилась в какое-то другое измерение, была невыносимо сладка и волнующа. По моему телу прошла судорога блаженства, но в этом я никому бы не смогла признаться. Здесь было что-то неприличное…
Вопреки мыслям матушки, я не была таким уж невинным и оторванным от жизни существом. Мы в гимназии уже знали об отношениях мужчины и женщины почти все, для нас не было здесь тайн и загадок. А моя подруга Муся Саблина показывала неприличные фотографии, найденные у брата. Мы их рассматривали, хихикали, отводили глаза и снова украдкой смотрели на неподобающие позы и прочие признаки страсти, о которой поэты писали так возвышенно. Ведь на самом деле все было не так. Проще и хуже… И все же с некоторых пор плотская страсть стала волновать меня. И все сильнее. Когда я сказала об этом Мусе, она хихикнула, зажала себе рот рукой и призналась, что у нее происходит то же самое. И что надо скорее выходить замуж. Правда, пока не за кого, со вздохом прибавила она.
Весна, лето, начало осени пролетели в каком-то чаду, нервы были взвинчены — я часто то плакала, то разражалась беспричинным смехом. Но вот эта минута, когда я провалилась в другую реальность. Мне страшно хотелось ее повторить. Но что это было — я не знала… И как снова вызвать то состояние — тоже.
А вскоре случилось еще одно событие.
За столом у нас редко говорили о политике, но тут мать произнесла с некой досадой и одновременно любопытством.
— Везде говорят о Распутине! Супостат эдакий! Окрутил императрицу, императора, все под его дудку пляшут! Истинно говорят: сатана во плоти! Как с ним кто столкнется, так все — пропал! — И мать несколько раз быстро перекрестилась. — Что за напасть на Россию! Где это видано — полуграмотный мужик всем вертит. Говорят, даже спит с императрицей. — И тут же мать нахмурилась, пожалела об этих случайно вырвавшихся словах.
