Вильнюс, 10 июня 1949 г.
О реорганизации Еврейского музея в Вильнюсе в Вильнюсский краеведческий музей" От волнения и спешки первую часть, о том, что Совет Министров обязывает провести эту реорганизацию Комитету культурно-просветительных учреждений, я упустила, и начала только с подпункта "б".
…б) оставить весь краеведческий материал Еврейского музея Вильнюсскому краеведческому музею. Экспонаты, имеющие историко-революционное значение, передать Гос. Историко-революционному музею, имеющие художественную ценность — Управлению по делам искусств. Имеющиеся книги — Книжной палате Лит. ССР. Весь остальной инвентарь оставить библиотечному техникуму.
2. Обязать исполнительный комитет Вильнюсского Городского совета депутатов трудящихся передать здание, находящееся в Вильнюсе, по ул. Страшуно, 6. Комитету культурно-просветительских учреждения согласно балансу на 1 апреля 1949 г.
3. Просить Гос. Штатную Комиссию при Совете Министров СССР утвердить штатное расписание Вильнюсского краеведческого музея. Председатель Совета Министров Лит. ССР (М.Гедвилас) Управляющий делами Совета Министров Лит. ССР (Д.Петрила)>*(*Текст приводится в переводе с литовского языка.)
Когда, кончив писать, я вернула Соне это постановление, она вздохнула: — А мы надеялись, что теперь, после такой страшной трагедии, постигшей наш народ, все будет иначе. Выходит, отношение к нам не изменилось… И рассказала то, чего я тогда, тринадцатилетняя, притом учась в литовской школе, не знала… Оказывается, еще в 1940-ом году, почти сразу после того, как Литва стала советской, власти ликвидировали еврейскую общину. А все, что ей принадлежало — библиотеки, музеи, дома, кладбища — предписали передать соответствующим Народным Комиссариатам. Даже инвентарь канцелярии общины следовало передать Комсомолу Литвы. Я только и смогла сказать, что теперешнее постановление схоже с тем, давним. И услышала очень горькое: это безжалостнее, — забирают то, что при немцах спасали с риском для жизни.>*(*Много лет спустя я узнала, что официальное постановление дополнило устное предписание директору Книжной палаты А.Ульпису имевшиеся в Еврейском музее книги и рукописи сдать на бумажную фабрику под Вильнюсом, как вторичное сырье. Но Ульпис, скрыв свой поступок даже от собственной семьи, этого не сделал, а велел все "пока" свозить в Книжную палату, и сваливать в подвал. Там они нелегально пролежали до самой хрущевской "оттепели". Только когда грозившая им опасность, казалось, миновала, их оттуда извлекли, разобрали. Часть была оставлена в фондах Книжной палаты, остальное — передано Республиканской библиотеке. Но увы… Через некоторое время они, спасенные и от Гитлера и от Сталина — уже директором библиотеки и по собственной инициативе были сданы как макулатура, и библиотека получила, как полагалось за вторичное сырье, по две копейки за килограмм. Впоследствии этот директор объяснил, что сдал их из-за невостребованности, потому что они "только место занимали". А невостребованными эти книги оказались потому, что после гитлеровского нашествия возможных читателей на родном языке в Литве осталось всего четверо из ста. Да и потом, во время сталинских юдофобских кампаний проявлять интерес к книгам на языке "безродных космополитов" было чревато последствиями…) Закрыли не только музей… Уже давно по городу ходили слухи, что в еврейскую школу и детский дом зачастили какие-то комиссии. Проверяют санитарное состояние. Я там была всего один раз. Несколько лет тому назад водила знакомую Киры Александровны, которая приехала из Белоруссии искать племянника, — может, хотя бы его кто-нибудь спас. Я тоже всматривалась в лица детей, хотя понимала, что Рувика и Раечки здесь быть не может, — тут были только те дети, которых вынесли из гетто еще до его ликвидации и спрятали. А из тех — и взрослых и детей — которых там, на Субачаус, когда нас "сортировали" гнали налево, не вернулся
