– Здравствуй, дядя Федя, - поздоровался я с Макаровым за руку. Он привстал и несильно сжал мою ладонь, продолжая прислушиваться к новостям. Дело плохо. Я сразу понял, что он уже накатил и если его ничего не сделать, корпуса установки мы сегодня точно не увидим.
Шеф его держал за золотые руки, хотя проблем от Федора всегда хватало. Кроме пьянства немалой сложностью был вопрос с языком. Никто никогда не слышал, чтобы Федор говорил по-латышски. Хотя, понимал он вроде бы неплохо. Нам-то было все равно, но иногда в институт наведывалась комиссия Центра госязыка. На эти дни Федора приходилось отправлять в отгулы, и всяческая слесарная работа в лаборатории останавливалась.
Из работников лаборатории языковая напряженность у Федора складывалась только с Анцисом – тот приехал в Ригу из курземской глубинки и русского почти не знал. Пару раз покойный шеф специально заставлял их работать вместе, видимо с целью побуждения в изучении языков. Без слез на это смотреть было нельзя. В ход шла жуткая мешанина русско-латышских и международных слов, сдобренных матом, которым, кстати, оба владели великолепно. После такого Федя обычно уходил в запой, а Каулиньш неделю ходил на работу с приколотой к лацкану красно-бело-красной[11] ленточкой. Устроив пару раз это шоу, шеф прекратил подобные эксперименты.
– Брось ты эти новости слушать, - начал я разговор, пытаясь прощупать Федино настроение.
– Привет, Петя, - почему-то вздохнул он. – Писец настал России.
– С чего бы? – Усмехнулся я.
– Этот «лунтик» Волков просрет все, что Бутин создал, вот увидишь.
Вот значит, какая у нас печаль сегодня. Ну ладно.
– Грош цена всем этим достижениям, если их сможет спустить в унитаз один единственный неудачный президент, - высказал я ему свое мнение. – Посмотри на Штаты. Какой бы президент ими не управлял, они все равно ставят весь мир в позу пьющего оленя.
– В логике тебе не откажешь, - снова вздохнул он. – Давай помянем шефа.
Достав откуда-то два стакана и начатую бутылку водки, он налил каждый на треть и поставил один передо мной. Сев к верстаку на свободную табуретку, я отодвинул стакан в сторону и посмотрел Макарову в глаза.
– Дядя Федя, послушай меня внимательно, - внятно произнес я. – Меня в пятницу поймал директор и сказал, что наш проект закрывают. Понимаешь, что это значит?
Федор третий раз вздохнул и опустил голову.
– Зарплаты не будет.
– Вот-вот, - кивнул я. – У нас есть единственный шанс. Надо доказать, что мы правы – создать генератор D-поля. Причем срочно, пока решение не вынесено. Если мы сейчас начнем пить горькую, то завтра пойдем бутылки собирать. Понимаешь?
