Тебе клянется в том во век
Твой верный раб – дурак!
С тобой общаться мне легко
В пути и за столом…
Зайдем с тобой мы далеко,
Стрибнем, патрон, мы высоко –
Клянусь я медным лбом!!
(Бьет себя ладонью по лбу)
Опять порадовал себя я каламбуром:
«Патрон и пуля!» – хоть чаще был я «буром».
Лир
Ты прав, любимый Шут,
Одна у нас судьба,
Не я разбаловал тебя,
А сам ты старый плут!
(Наивно философствуя)
Когда бы телу – легким быть, как мысль,
Не знающей преграды на пути,
Оно могло б в пространстве пронестись,
И в дальней стороне, о, дочь, тебя найти.
Появляется призрак Корделии.
За двадцать минуло тебе уже от роду —
Во всем кляну прескверную погоду!
О, если бы любовь могла тебя вернуть,
Корделия! Я бы не знал вины,
Братоубийственной бессмысленной войны,
И по кускам не дал бы растянуть
Богатства дивные моей родной страны!..
С позором бы отринул сатану,
И вновь мы обрели б навек семью одну!
Призрак Корделии исчезает.
Виктор
Никак не можете постичь вы новизну,
Вращаясь флюгером все у частицы «бы» в плену.
Не парьтесь, слушайте и не соврет вассал,
Поближе подвигайте свой бокал!
Есть в Африке народ один,
Банановое пьет вино,
Своей он жизни господин,
Издревле так заведено.
Хозяин он своей судьбы –
Не знает он частицы «бы» –
И не бубнит, и не сорит словами,
А речи не расходятся с делами!
Лир
Ах, мысль, что я – не мысль, меня гнетет!
Шут
Еще немного попостись,
И станешь легким ты – совсем как мысль!
Лир
Что я хочу тебе сказать, послушай, вот:
Как нелегко нести нам наше звание —
Меж нами столько и земли, и вод,
Что должно время проводить в стенаниях,
Не сразу связь субстанций получая
В слезах тяжелых, признаке печали!..
