Но, это все лирика. Ментальным посылом моя кровь, что кипела в теле графа, собралась возле его сердца, заключая его в купол, тем самым отсекая возможность остановиться от боли. Он уже даже не кричал, тихонько стонал, не в силах пошевелиться. Я жесток? Возможно.
— За все приходиться платить, — сказал я, глядя в открытые глаза графа, в которых боль смешалась с ужасом.
Поднявшись на ноги, я взял графа за ногу и поволок к барьеру, который отсекал всю арену и от прикосновения к которому ощутимо бьет по болевым окончаниям. Огненный купол же практически опал, лишь единичные ячейки продолжали висеть в воздухе. Подойдя к барьеру, за которым стояли все ученики, что смотрели за дуэлью, которые теперь вели себя тихо, я поднапрягся и кинул тело графа прямо в безумство энергий.
Странно, я думал, он уже не может кричать. Но все же из его горла раздался крик, дикий, безумный крик который наждачкой прошел по нервам. Тело откинуло от барьера метров на десять, на что я пожал плечами и снова повторил эту процедуру, только в конце, не дал телу отлететь и, собрав последние силы, я воздушным тараном впечатал тело в барьер, не позволяя ему упасть. Меня хватило на три секунды. Три секунды я держал извивающееся и плюющееся кровью тело возле барьера, после чего отпустил его и просто раздавил в руке шар. Тело графа еще в полете выгнуло дугой, и из его горла вырвался фонтан крови. Две секунды после приземления он еще был жив. Две долгие томительные секунды он ощущал чудовищную боль, а моя магия не давала ему покинуть этот мир и потерять сознание. Надеюсь, он запомнить это на всю жизнь.
Через две секунды, когда сердце наконец-то остановилось, сработала вспышка защитного артефакта, тут же уничтожая всю мою магию и заключая изломанное тело графа в стазисный короб. Спал барьер и к коробу тут же рванули смотрители, левитацией поднимая его и унося в медицинский корпус.
Ко мне словно нехотя и с большой опаской подошел смотритель арены, Магистр Болир.
— Победитель Дарт Силлаарен, — громко, но сипло сказал он.
С трибун не раздалось не единого крика или же радостных аплодисментов. Я глянул туда и увидел, что многие смотрят на меня с ужасом и отвращением, видя не обычного простолюдина, ученика третьего курса, а чудовище.
«Надеюсь, это того стоило», — подумал я, отгоняя от себя легкое кровавое безумие.
Я, так же молча, и не говоря ни слова, прошел к месту, где оставил свою одежду и увидел довольно улыбающегося Кола.
