— Это не мой почерк, — с трудом сглотнув, сказала я.
— Правильно. Кто же ее написал?
— Понятия не имею. На ней ни подписи, ни числа. Она могла проваляться у него в кабинете бездну времени.
— В кабинете каждое утро убирают, — сказал следователь.
— Предположим, он носил ее в кармане. Или кто-то еще. Слушайте, я не знаю, кто это писал. Почерк мне не знаком. И я никому не давала ключей от квартиры.
— Успокойтесь. Хотите воды? — предложил он.
— Не хочу. А конверт был? — спросила я.
— Смятый пустой конверт. Без подписи.
— Как, по-вашему, он мог его получить?
— Это я и пытаюсь выяснить.
— Мне действительно ничего не известно, — вздохнула я.
— Ваша подруга работает в прокуратуре, в отделе кадров. Так ведь? Отдел кадров недалеко от кабинета Акимова.
— О господи. Ее муж тоже в прокуратуре работает, выходит, это он Акимова убил? Так у него железное алиби, он сидел на работе, там и узнал о несчастье. И почерк на Ольгин совершенно не похож.
— Разберемся, — кивнул он.
Мы беседовали еще минут двадцать, потом мне разрешили уйти. В коридоре я заметила Олега, он стоял возле окна с каким-то мужчиной.
— Привет, — сказала я, подходя ближе.
— Привет, — кивнул он и попробовал улыбнуться. Получилось у него неважно, у меня, надо полагать, тоже.
Мужчина торопливо простился и ушел, а мы продолжали стоять друг против друга, испытывая неловкость.
— Вызвали? — спросила я.
— Конечно.
— Ты в тот вечер был у меня?
— Собирался, но машина сломалась. Пришлось ремонтировать.
— Слава богу, — кивнула я. — Боюсь, им все равно, кому припаять это убийство.
— Ты этого мужика знала? — нахмурился Олег. — Ну, убитого?
— Видела несколько раз.
— А зачем он пришел?
— Понятия не имею. Он смог как-то войти в квартиру, а мои ключи оказались в кармане его плаща.
— Дела… значит, у тебя никаких догадок? — недоверчиво поинтересовался он. — Угораздило же вляпаться… — Он зло чертыхнулся и взглянул на часы. — Пора к этому следователю. Как он вообще?
— Да кто его знает. Вежливый, а взгляд такой, что впору веревкой запасаться.
— Ну что ж. Пойду.
— Давай, удачи тебе.
Я покинула здание и прошла пешком троллейбусную остановку, прежде чем вспомнила, что приехала на машине. Дурацкая записка не шла у меня из головы. Кстати, на любовную она не похожа. Один человек предлагает встретиться другому, а Мещанских улиц две — Старая и Нижняя.
Собственные доводы показались мне весьма шаткими. Я вернулась к машине, устроилась за рулем и минут пять наблюдала за работой “дворников”; накрапывал дождь, было холодно, ветрено, а на душе неспокойно.
