1 % раствора соды (это делалось для того, чтобы обычно кислый желудочный сок сделать безвредным для попавших в желудок возбудителей холеры. —
Г. В.) мы, — пишут авторы, — в присутствии профессоров Подвысоцкого, Леша и других сотрудников лаборатории, выпили по 0,1 см
>3 односуточной бульонной культуры холерного вибриона. Чтобы не было сомнения в отношении вирулентности (болезнетворности) вибриона, культура из той же пробирки была впрыснута двум кроликам (одному 0,5, другому 1 см
>3). Один из кроликов погиб до вечера того же дня, другой — ночью. Наше самочувствие в течение эксперимента было вполне удовлетворительное». Этим опытом ученые доказывали, что можно приемом (через рот) убитых возбудителей холеры предохранить себя от холеры. И это наши ученые доказали на себе. Заболотный не был кабинетным работником. Он, как уже видел читатель из предыдущего, был настоящим организатором борьбы с различными инфекциями. Исходя в делах практических из теоретического изучения вопроса, Заболотный умел отличить истинно-научные взгляды от надуманных теорий немецкого ученого Макса Петтенкофера, который считал, что холерный вибрион становится «ядовитым» после того, как «дозреет» вне больного человека, и может лишь после этого распространять заразу по воздуху.
«Вибрион холерный вызывает холеру, — говорили лучшие русские ученые того времени, — попадет ли он в рот здорового с рук больного, или из воды, нечистот или из воды загрязненного источника». С ним нужно бороться, и Заболотный боролся. В 1908–1909 гг. холера посетила Россию, поразив и города по Волге, и Петербург. Правда, были в России ученые, которые следовали теории Макса Петтенкофера; они учили, «что холера распространяется путем образования местных очагов на загрязненной почве и рассеивается из этих очагов через воздух, а холерные бактерии претерпевают в человеческом организме изменения, которые могут объяснить утрату ими непосредственно заразительности».
«Вибрион, всюду вибрион», говорил Заболотный в ответ на эти надуманные теории. И он с этими теориями боролся. Та же Суражевская, которая работала впоследствии с Заболотным во время чумы в Харбине, была его помощницей во время холеры в Царицыне, а затем и в Петербурге. «Даниил Кириллович, — пишет она мне, — был замечательный человек тем, что он не бросался, сломя голову, в опасные места, он подходил к ним, зная, откуда грозит опасность, и зная, как с этой опасностью бороться. Он встречал ее открыто, без страха, и нас учил тому же. Он был убежден, что холерная вакцина должна помочь, потому не боялся после прививки проглотить холерного вибриона и широко проповедовал в Царицыне необходимость вакцинации.
