Ветер давил на палатку – мы слышали скрип деревьев, а через отверстие между входным полотнищем и полом палатки видели, как качается обломившаяся ветка – мы пожелали друг другу доброй ночи. Я выбралась наружу и побежала к своей палатке.
Я лежала тихо в своей палатке. Я почувствовала, что промокла, когда бежала к себе; мне было холодно, я ощущала сырость и была на взводе. Мои соски были холодными и твердыми. Я прижала ладонь к бедру, засунув пальцы под эластичный пояс шортов. Я вспоминала, как Даниэль глядел на меня на золотистом поле в лагере «Старт». В палатке его рука легко обхватывала мою талию. Это прикосновение очень возбудило меня. Я вновь и вновь мысленно воспроизводила быстрое касание его пальцев. Я ощутила прилив адреналина, представив, что он меня целует. Лежа в сухой палатке под оглушительным дождем, я представила, как Даниэль – Ледяная Шапка – стремительно спускается по склону горы; я чувствовала прилив адреналина и радости.
Я увидела, как он падает.
Я почувствовала боль сострадания и думала, мог ли он уберечься от падения перед тем, как идти на маршрут? Я размышляла о наших общих угрозах; все опасности мы будем преодолевать вместе.
Посреди ночи голос Ледяной Шапки разбудил меня. Дождь прекратился. Я чувствовала холод ветра через палатку; он сообщил мне, что все проснулись и встали. И собрались в палатке Вертолета. Вертолета и Спасителя. Они были братьями.
Мы все будем курить травку.
Я просунула ноги в кроссовки, включила головную лампу и вошла в темноту, следуя за светом фонаря Ледяной Шапки.
Я почувствовала запах травки уже за сто ярдов от освещенной палатки. Я решила для себя, что должна это сделать. Я буду курить эту траву, чтобы чувствовать себя легко и завязать новые знакомства. Я так сделаю; ничего плохого не произойдет. Мне не причинят вреда, не здесь. Я очень сильно старалась в это поверить. Воздух был чист и прохладен. Я не курила с той ночи, когда была изнасилована. Тяжелые воспоминания сдавливали меня как тесный свитер. Белый дым стоял вокруг палатки, как кольцо из рассеянных призраков, неприкаянных, но застывших.
Я забралась внутрь; дым медленно плавал в палатке, каждый завиток растворялся в освещенной лампой дымке. Понадобилась минута, чтобы через освещенный белый воздух я могла разглядеть лица. Кто-то передал мне косячок. Я зажала его губами и затянулась.
«Не мусоль его», – это был Эдисон. Я улыбнулась. Я вынула его и передала крупному парню.
