Боец сопроводил свои слова уже не тычком, а добрым тумаком, который тут же, даже не приподнявшись, дополнил пинком по дряблым ягодицам Новодворкина, непонятно почему названного каким-то "Пыжиком".
А Варсонофий благоразумно умолк, принявшись осматривать себя. Результаты осмотра изрядно напугали. Мало того, что его тело было упаковано в красноармейскую форму, так оно ещё и скинуло килограммов эдак тридцать, помолодевши лет на сорок как минимум. Новодворкин (или теперь уже Пыжик?) долго разглядывал собственные руки, на которых не было морщин, зато были мозоли и удивлялся. Потом Юлий (или Варсонофий?) старательно ощупал свою трудовую мозоль (она же - "комок нервов"), давненько мешавшую рассмотреть собственные первичные половые признаки, не обнаружил своего лелеемого жирного, мягкого и обвислого пуза. Ощупал голову, смахнув с неё пилотку, обнаружил не залысины ото лба до затылка, а волосы. Они были, пусть и коротко остриженные, но реальные волосы!
Родился Варсонофий в интеллигентной провинциальной семье: отец - бухгалтер райпотребсоюза, мама - заведующая райкомовской столовой. Сфера торговли была в семье наследственной. Прадед до революции держал мануфактурную лавку, числился в купцах (хоть и безгильдейных), а при советской власти вместе с сыновьями он неплохо развернулся при НЭПе - жаль, что проклятые большевики вскоре ликвидировали частную инициативу в области торговли. Дед работал в потребкооперации, но был репрессирован в печально известном тридцать седьмом - получил три года лагерей "за хищения социалистической собственности". Варсонофий (как и его отец) всегда рассказывал, что за политику - мол, по печально известной пятьдесят восьмой статье "ни за что загребли". Мало того, в период "оттепели" папаня Варсонофия добился реабилитации своего отца, как невинной жертвы кровавосталинского режима. После отсидки карьера Кварцева была испорчена непоправимо. От фронта Кварцев-дед отмазался, путём приобретения справки о тяжёлом сердечном недуге и войну благополучно пережил в далёком от фронта Челябинске - заведующим продскладом, что в те годы было довольно приличным подспорьем в семейные бюджет и котёл. Особо не зарывался, "брал помаленьку", впрочем, и ему, и "нужным людям" хватало. А что? Приходит, к примеру, командировочный офицерик за продпайком. Положено ему выдать пять банок тушёнки, десять брикетов супа-пюре горохового да десять ржавых селёдок. При виде красного командира, лицо Карцева-деда приобретало маску глубокого благоговения перед защитником Отечества и искреннего расстройства, от того, что, якобы, тушёнка вчера закончилась, а гороховый концентрат только что отписан номерному оборонному заводу. Поэтому, продовольственный аттестат можно отоварить только одной селёдкой... Хотя... - нет! Нельзя товарища командира кормить расползающимися селёдками. Кварцев отдаст ему свой кровный, недонесённый до голодной семьи, паёк. Вот только там не пять, а всего три баночки тушёнки... Большинство плевало, материлось, но соглашалось. А куда им деваться! А ещё была такая полезная вещь, как талоны на горячее питание! Талон - бумажка, только за эти "бумажки", жена и сыновья халявные щи и кашу каждый день ели. Чай с кусочком сахара пили. Короче: жить можно было!
