– Вот еще! – пьяно возразила ему. – Мы перед обедом на постоялом дворе бутылку дергача выпили для успокоения нервов.
С этими словами я гордо вздернула носик, и мое восприятие мира поплыло окончательно.
– Дергач смотрителя – это сильно, – присвистнул Одилон.
Но это меня уже абсолютно не волновало.
Под шум легкого прибоя спалось сладко. Волны тихо плескались о преграду, накатывая, и растекались дальше. Они будто раскачивали мое ложе, где я удобно, свернувшись калачиком, спала на боку. Вверх-вниз, как в лодке, когда течение подгоняет небольшое суденышко вперед.
Стоп! Вода? Течение? Где я?
Глаза распахнулись тут же. «Я не в лодке» – эта мысль успокоила, только вот находилась я в каком-то незнакомом помещении. Резко села, и по глазам ударил яркий свет. Снова зажмурилась. Что происходит и где я нахожусь?
Обед у губернатора помню, разговор о предотвращении убийства тоже. Королевский судья вел себя непозволительно нахально, а наставник подтвердил, что у меня дар к ворожбе. И? Дальше-то что было?
Ладонями прикрыла лицо от яркого света и начала оглядываться. Небольшая по размеру комнатка. Я сижу на разобранной постели, ноги босые, а на мне все то же дорожное платье, изрядно помятое после сна. А прямо передо мной окно, в которое светит летнее солнце. Поднялась на ноги и подошла к нему – штор не было. Мне казалось, что за столом губернатора отключилась буквально на минутку, и вдруг оказалась в незнакомом месте.
Это точно не дом мэтра Гротта! Там стены каменные, с фактурной штукатуркой, а не деревянные. Даже если предположить, что меня отнесли на верхний этаж и в доме предусмотрен мезонин, то шторы наверняка должны были быть. На постоялый двор тоже не похоже – слишком тихо. Но самое главное, что из окна я смотрела на озеро.
Вид очаровывал и завораживал. Осмотреть местный водоем не получалось из-за событий, что происходили вокруг, и вот теперь я любовалась открывшимися просторами. Слух ублажал все тот же легкий плеск волн об опоры, а вокруг расстилалась водная гладь и стояла тишина. Причем не такая, когда уши глохнут. Звуки были, но тихие, ненавязчивые, приятные слуху. Вот птица низко пролетела над водой, и донесся ее вскрик, там рыба плеснула хвостом, а у дальнего берега высокий камыш шелестел под едва заметное дуновение ветерка. «Я у Броссара», – сделала неутешительный вывод.
Задумчиво пронаблюдала еще одно пике птицы, стараясь понять, что следует из этой ситуации.
Платья с меня никто не снимал. Это, с одной стороны, радовало – правила приличий не нарушены, ведь у Броссара прислуги не было. А с другой – спать пришлось в одежде, которую уже давно пора почистить. Наставник отнес уснувшую меня к себе в дом, нашел где-то нормальную комнату с кроватью, разул и уложил спать. А где он сам? И где мои вещи?
