– Ну вот, я пришла. Что дальше?
У нарисованного дракона едва заметно дрогнули губы. А потом края картины внезапно раздвинулись, на меня снова пахнуло сырым подземельем, а до слуха донесся мерный звук падающих капель. Кап-кап… кап-кап… как отзвуки размеренных ударов большого сердца, от каждого сокращения которого по влажным стенам пробегала едва заметная дрожь.
Я замерла, как лань перед прыжком, готовая во весь голос заорать спасительное «домой!» при первых же признаках опасности. Но забившийся в угол дракон не шевелился. Только тяжелое веко чуть приподнял и взглянул на меня сквозь мутную пленку.
«Ты все-таки здесь…»
Я озадаченно моргнула, но веко так же медленно опустилось, а усталый шепот в моей голове затих, так и не закончив фразу. Я немного постояла, ожидая, что будет дальше. Ничего так и не дождалась. Наконец все-таки рискнула подойти ближе, убедилась, что мне не показалось – мой крылатый кошмар действительно выглядит ужасно, и внезапно поняла:
– Ты умираешь…
«Да».
– И умираешь уже давно.
«Я ждал тебя. Но сил больше не осталось».
– Почему? – нахмурилась я, рискнув приблизиться к истощенному дракону еще на шажок.
Серебристое крыло неожиданно опустилось, и вот тогда я увидела, почему он так плох – на драконе был застегнут железный ошейник. А от него к стене шла толстенная цепь. Так что зря я переживала – чудовищный зверь все равно бы до меня не дотянулся. Даже если бы захотел.
«Цепь – лишь следствие допущенной однажды глупости, – устало вздохнул дракон, не открывая глаз. – Как и твой страх. Я слишком поздно это понял».
– Я больше не боюсь, – хмуро откликнулась я, рассматривая ошейник с безопасного расстояния. – Я вообще бояться не люблю. Что ты хочешь?
«Помоги…»
– Да? – оправданно засомневалась я, покосившись на цепь. – А вдруг ты потом опомнишься и все-таки сожрешь, как намеревался? У меня, знаешь ли, большие планы на жизнь: семья, учеба, уроки недоделанные…
«Я не причиню тебе вреда, – измученно выдохнул дракон, на мгновение приоткрыв один глаз. – Да мне и не дано загасить твое Пламя. Но если не веришь…»
– Сам говорил, что убьешь, – напомнила я, на всякий случай держась поодаль. – И вообще, ты непоследовательный: то кричал, то пугал и угрожал, то молил… Определись сперва, что тебе нужно, ладно? А там и поговорим.
Он только вздохнул. А затем неловко перевалился на бок и, вытянув шею, отвел голову в сторону. Так далеко, что передо мной оказалась лишь могучая грудина, закованная в естественную броню, от которой даже издали веяло несокрушимостью.
