— Ты ищешь его? — вместо ответа спросил человек в черном, и в его руках, как по мановению волшебной палочки, оказался стилет, уже извлеченный из ножен.
Хан сглотнул слюну и молча кивнул в ответ. Крикнуть нукерам, чтобы убрали наглеца, он почему-то не мог — горло перехватило, что-то невидимое властно сжимало его и не давало вымолвить хоть слово. Бату внезапно ощутил непонятную тяжесть в желудке и колющую боль в груди. Человек неторопливо провел большим пальцем по острому лезвию и удивленно посмотрел на густые, почти черные капли крови, выступившие из образовавшегося пореза.
— Это хороший нож, — похвалил он. — И лезвие у него тоже хорошее. Во всяком случае, острое. Хотя я видывал получше и поострее.
Он присел перед ханом на корточки и дружелюбно, можно сказать, доверчиво, протянул ему стилет.
— Нам надо поговорить, — предложил человек. — Если хочешь, мы можем сделать это здесь, а можем и поехать ко мне.
— Нам не о чем с тобой говорить, — обрел наконец дар речи Бату.
Вновь обретенный стилет придал ему спокойствия и уверенности.
— Я думаю, что нехорошо брать без спроса чужие вещи. Вечное Небо тебя непременно за это покарает, и очень скоро, — проворчал он, бросив взгляд на порезанный палец своего собеседника.
— Но оно же не карает тебя, когда ты без спроса берешь чужие города, насилуешь чужих женщин, а твои воины по твоему повелению отнимают чужие жизни, — удивился человек. — Неужто, терпя все это, оно покарает меня за сущую безделицу, тем более что я не украл твой нож, а вернул его тебе и сделал это добровольно?
— Ты можешь говорить что угодно, — великодушно разрешил хан. — Я позволяю тебе это. Что же до меня, то я беру не чужое, а свое, по праву воина и победителя. — Он немного замялся, но затем нашел еще более весомый аргумент в свою защиту: — К тому же я — любимец Вечного Неба, которое бережет меня для великих дел, — вспомнил он слова своего мудрого наставника Субудая, которые тот не раз говорил ему, многозначительно указывая пальцем на закат солнца.
— Любимец богов и отверженный богами. Это интересно, — задумчиво произнес человек в черном, размышляя о чем-то своем, и криво усмехнулся.
— Что ты там бормочешь? — подозрительно спросил Бату.
— Я говорю, что юный воин-хан и мудрый волхв могут найти общий интерес. Если мы с тобой объединимся, то навряд ли отыщутся силы, которые смогут помешать нам осуществить все, что мы захотим, — ответил тот.
— Твоя речь мутна, как воды Сейхуна
