Словом, вопросов много, а вот ответов на них…
Пока Ярослав думал да гадал, ближе к вечеру объявилось посольство князя Константина. Главным среди них вновь оказался боярин Хвощ, старый знакомец. На сей раз князь встретил посланца с великодушной улыбкой на лице, предвкушая скорую победу.
— Почто сызнова в края наши забрел, княже? — быстро перешел Хвощ к сути дела после традиционного приветствия.
— Али сам не ведаешь, боярин? — почти ласково ответил Ярослав. — Должок получить надобно.
— Сдается мне, что князь Константин аккурат в Крещение Христово тебе уже немало заплатил, — строго ответил Хвощ.
— Кровь братьев наших, князем твоим побитых, вопиет, — вмешался Юрий.
— Изволь, мы готовы за каждого виру внести, — покладисто согласился Хвощ.
— И сколь же твой князь за них уплатить готов? — насмешливо поинтересовался Ярослав.
— По десятку рязанских гривенок за каждого найдется.
— А не скудновато ли будет? — возмутился Юрий. — Я за тиуна убиенного вдвое больше беру.
— А ты как берешь, княже, по «Русской правде»? — вкрадчиво осведомился рязанский боярин.
— А как же еще?!
— А ты ведаешь ли, что там про татей начертано? — спросил Хвощ и, не дожидаясь ответа, сам же и процитировал: — «Аже убиють кого у клети или у которое татьбы, то убиють во пса место»[12]. Как видишь, князь мог бы и вовсе виру не платить, но он, так и быть, — готов.
— Это ты про моих братьев такое изрек?! — не выдержал Ярослав, и маска благодушия мгновенно слетела с его лица. — С собаками их сравнил?! Да как у тебя, пса старого, язык повернулся такое сказать?!
— То не мои слова — то князь Константин передать велел, — предостерегающе поднял руку Хвощ. — А еще он спросить повелел, почто ты так часто в наши земли ходить повадился? И года не прошло, как ты опять рать под Коломну привел. И тебе тоже, князь Юрий, соромно должно быть. Князь Константин на твое добро не покушался, хотя мог бы. Ты же в ту зиму воев своих брату дал, кои здесь, под Коломной, погинули, а ныне и сам сюда с мечом пришел. Почто? Или, может, земли ваши вам же не по душе стали — мену решили учинить?
Юрий успокаивающе положил руку на плечо красного от гнева Ярослава и вышел вперед.
— Довольно шутки шутить, боярин, а то я не погляжу, что ты на свое копьецо белую тряпицу примотал. Ступай отсель да князю своему передай, что спасти его одно может — ежели он к нам сейчас со всей покорностью выйдет, а дружина его мечи сложит. Тогда мы с братом можем и милость явить — жизнь ему подарим и городишко какой-нибудь дадим в вотчину.
