— Вот и славно, что ты все понял, — обрадовался Константин. — А для надежности, чтоб ваше с Феодором свидание железно состоялось и чтобы он к тебе прислушался, действуй через его зятя.
— А не через сына? — уточнил священник.
— Нет, через зятя. Сыновей у него нет — одни дочки. Муж старшей из них — Иоанн Дука Ватацис. Кстати, именно он через пару лет[6] и станет императором после смерти Феодора.
— И как ты все это помнишь? — изумился в очередной раз Вячеслав. — И даты, и имена, и фамилии, и даже характеры. Вот я бы нипочем.
— Ты же всех своих солдат в батальоне помнил? — усмехнулся Константин.
— Ну еще бы. Вот, помнится, был у меня такой славный парнишка. Русский, из Пензы. Серегой звали. А фамилия чудная — Идт. Так я его Итд прозвал. А еще…
— Вот и я тоже своих королей, императоров и князей помню, — перебил его князь. — Они для меня те же солдаты. Солдаты истории. Так же воюют, убивают, побеждают или проигрывают. Всего понемногу.
— Сравнил, — протянул воевода. — У меня живые люди были, а у тебя…
— Понимаешь, Слава, во все времена историю делают личности. Именно от них не меньше чем на две трети зависит, куда и как повернется судьба того или иного государства. А иной раз, как, например, в случае с Литвой, и чуть ли не на девяносто процентов[7]. Так как же мне не знать движителей истории. Да и не все я помню, — сознался он, простодушно улыбаясь. — Например, имени дочки этого Ласкариса, которая замужем за будущим императором, я тебе, хоть убей, не скажу. Так что на твердую пятерку мои знания по истории никак не тянут.
— А может, потом как-нибудь? Ну после Калки, — предложил отец Николай.
— А гостей чем мне встречать? — напомнил Вячеслав. — Как я тогда шашлык-машлык из степняков буду готовить? На чем мне их жарить прикажешь, отче? — И он с укоризной уставился на священника.
— Да ты не переживай, — успокоил отца Николая Константин. — Насколько я помню по разным хроникам, Иоанн правил очень долго, больше тридцати лет, и все время спал и видел себя в Константинополе. Такая вот идея фикс у него была. Так что за наше предложение он руками и ногами ухватится. Да ему и делать-то ничего не надо. Сказать «да», подождать нашего гонца из уже захваченного Царьграда и въехать в город, склонив голову перед очередным русским щитом, который Вячеслав лично присобачит к их воротам. Для памяти.
— Обязательно, — заверил воевода. — Сотню гвоздей не пожалею для такого дела. Чтоб если оторвать попытаются, так он вместе с воротами отвалился. — И он восхитился: — Вот здорово получится — на одних воротах щит князя Олега, а на других мой, личный. Эх, жаль, что в мире пока еще сварка неизвестна. Я б его вообще намертво приварил.
