Мысли бывшего ротмистра снова вернулись к сегодняшней провалившейся операции. Он скрипнул зубами. В эту минуту Еремеев ненавидел всех - и большевиков и чехов, и полковника Бутберга. Но больше всего злился он на себя. Шутка ли, чуть не захватить председателя ревкома - и так опростоволоситься! Ведь, кажется, все было продумано до мелочей, заранее окружен пустырь… А из-за глупой случайности Еремеев и не доставил в контрразведку ревкомовцев, и, мало того, потерял своего осведомителя, с которым работал уже пять лет.
Еремеев вспомнил весну пятнадцатого года. Тогда он только что получил чин ротмистра и всячески старался показать начальству, что достоин носить золотые погоны жандармского офицера. И ему повезло - он получил сведения о большевистской организации, ведущей работу среди солдат учебного полка. Выследив членов организации, он вскоре арестовал всю группу. Одиннадцать человек смело смотрели в глаза жандарму, не испугались они и военно-полевого суда. И только один струсил. Он-то и стал провокатором, отправившим на виселицу, под расстрел, на каторгу и в тюрьмы многих большевиков.
Еремеев выругался. И надо же было этому случиться именно теперь, когда он самим Колчаком произведен в подполковники! Он потерял возможность отблагодарить верховного правителя за оказанную милость!
Еремеев ускорил шаги. «Может быть, не все еще потеряно, - пытался он утешить себя,- может, чехи не успели расстрелять Шагова… Тогда завтра я доложу полковнику. Нет, к черту полковника! Бутберг припишет все заслуги себе. Обо всем подробно узнает сам Александр Васильевич Колчак».
Сердце Еремеева забилось чаще, и ой почти побежал домой, чтобы соснуть часок-другой, выпить несколько рюмок настоенной на морошке водки и с новыми силами взяться за дело.
Если бы он знал, что в это время за несколько кварталов от него шла группа арестованных ревкомовцев, окруженная плотным кольцом чешских солдат!
Улицы были пустынны даже в центре, а здесь, ближе к окраине, и патрулей не встречалось. Лишь у ярко освещенного подъезда ресторана «Идеал» было оживленно.
Проходя мимо ресторана, поручик сказал что-то конвоирам, и те зашагали быстрее, подгоняя арестованных прикладами. Но компания пьяных офицеров, вывалившаяся из дверей ресторана, все-таки заметила их.
- А, большевички, товарищи! - пьяно хохоча, заорал усатый штабс-капитан. Он начал расстегивать кобуру, но пальцы ему не повиновались. Тогда, подойдя к арестованным, он попытался ударить идущего с краю Лаврова. Чех-конвоир винтовкой молча отстранил штабс-капитана.
