Золотой поезд | страница 3
Шагов посмотрел в напряженные лица ревкомовцев.
- Политические авантюристы, как только они почувствуют свою гибель, попытаются сбежать за границу. И в первую очередь они прихватывают не своих верных слуг - на кой черт они там! - а везут с собой золото. Керенский, этот мерзавец, распинавшийся о свободе и демократии, не забыл на всякий случай перевести в заграничный банк 350 тысяч рублей золотом! У Колчака нет возможности перевести деньги в банк. Но, покидая русскую землю, которую он сейчас пытается «освободить», он в первую очередь прихватит с собой золото…
Сильный порыв ветра ударил в стену сторожки, и Шагову показалось, что на пустыре кто-то вскрикнул. Посмотрев на ревкомовцев, он понял, что те тоже слышали. Не колеблясь, Шагов выхватил из кармана маленький листок и сунул его в огонь коптилки. Тонкая бумажка вспыхнула и рассыпалась по столу кудрявыми пепельными комочками. Марков бросился к двери, но она сама распахнулась, и на пороге, сжимая в руке револьвер, вырос чешский офицер. Окинув всех быстрым взглядом, он на ломаном русском языке крикнул:
- Руки вверх! Выходить по одному!
2
Бывший жандармский ротмистр Еремеев, произведенный недавно за особые заслуги - подавление крестьянского восстания и расстрел заложников - в подполковники, стоял перед начальником контрразведки бароном Бутбергом.
- Ну-с? - барон поднял голову и приветливо улыбнулся Еремееву. - Всех привели? Вводите по одному. И начнем с главаря - Шагова.
Еремеев не двигался.
Почувствовав что-то неладное, Бутберг вскочил с места и впился своими маленькими неподвижными, как у змеи, глазками в лицо Еремеева.
- Ну-с? - прошипел он. - Ну же! вдруг взвизгнул Бутберг.
- Так что, господин полковник, когда мы через верного человека получили сведения о сборе большевиков, я по вашему приказанию взял полуроту солдат, окружил пустырь и стал тихонько подбираться. Темень и дождь как раз способствовали. Но у них часовые справа и слева выставлены. Чтоб не спугнуть и захватить всех, я послал пластунов для снятия этих часовых. Но пока мои солдаты подбирались…
- Быстрее же! - опять взвизгнул Бутберг. - Ну-с! Что? Ушли?
- Никак нет. Чехи…
- Какие чехи, почему чехи?
- Понять невозможно, ваше благородие. Откуда ни возьмись, чехи. Человек двадцать, а может, и тридцать. Сняли часовых, ворвались в эту сторожку и увели всех.
Полковник некоторое время продолжал смотреть на Еремеева и вдруг с такой силой ударил кулаками по столу, что подпрыгнул массивный чернильный прибор.