.
Даже после ухода противника оставались проблемы транспортировки и тылового обеспечения. Из большого сражения выводят часть за частью, солдата за солдатом. Ежедневно лил нескончаемый дождь, перегруженная взлетно-посадочная полоса в Дакто вышла из строя, многие подразделения перебрасывались к большей полосе в Контуме. Некоторые даже очутились в Плейку, в пяти-десяти милях южнее, где должны были переформироваться и транспортироваться в свои базовые соединения в расположении 2-го корпуса. Живые, раненые и мертвые грузились в переполненные вертолеты. Парням казалось естественным пробираться по трупам в поисках свободного местечка и обмениваться шуточками о том, как смешно смотрятся эти давшие дуба сукины дети.
По всему аэродрому в Контуме сидели группками сотни солдат, разбившиеся по подразделениям и ожидающие следующей транспортировки. За исключением обложенных мешками с песком хижины оперативного отдела и госпитальной палатки, негде было даже укрыться от дождя. Кое-кто пытался соорудить из плащ-накидок совершенно бесполезные укрытия, многие спали прямо под дождем с каской или вещмешком под головой вместо подушки, многие просто сидели в ожидании или стояли по сторонам. Лица их были глубоко укрыты под капюшонами накидок. Идя между ними — молчащими и только следящими за тобой движениями зрачков,— ты начинал ощущать, будто за тобой следят из сотен изолированных пещер. Каждые минут двадцать приземлялся вертолет, из него выгружались солдаты. Затем в него грузились другие, вертолет взлетал и шел то в Плейку, в госпиталь, то снова в район Дакто, где проводились операции по прочесыванию местности. Винты вертолетов двойным захватом прорезали дождь, разбрызгивая его по сторонам косыми струйками ярдов на пятьдесят. Одно сознание того, что перевозили в этих вертолетах, придавало брызгам неприятный привкус, сильный и горький. Не хотелось, чтобы они высыхали на лице.
Поодаль толстяк средних лет орал на солдат, которые мочились на землю. Капюшон его плаща был отдернут, обнажая нарисованные на каске капитанские знаки различия, но никто даже не обернулся, даже не посмотрел на него. Сунув руку под плащ, капитан вытащил офицерский кольт и выстрелил в дождь. Выстрел, казалось, донесся откуда-то издалека, как будто его приглушил сырой песок. Солдаты, кончив мочиться, застегнули штаны и пошли себе, хохоча, оставляя капитана наедине с его крикливыми требованиями не разводить грязь и навести порядок. А по сторонам валялись пустые и полупустые банки из-под армейских рационов, промокшие страницы «Старз энд страйпс»
