Воля гипотетического Создателя, его всезнание и божественные испытания — одни из самых скользких тем в религии. Браво, папа! Аж захотелось встать и зааплодировать. Но нельзя. Обижу маму.
— Всё равно! Пусть возвращает! — эмоции и напор мама пускает в ход, когда гнилые зубы религиозных доводов ломаются, так и не сумев прокусить непрошибаемую стену железной логики. И тут отец предпочитает уступить, невзирая на то, что он всё же прав. Нервы жены для него важнее собственной правоты. Впрочем, так он и о своих нервах заботится.
— Хорошо, хорошо, — папа улыбнулся. — Будь по-твоему. Пусть возвращает.
— Ну… раз уж мы достигли единогласия… — произнёс я и с напускным сожалением стал убирать деньги в рюкзак. А ведь вижу по глазам мамы, что она тоже сожалеет. Но против религиозных правил не пойдёт. Что ж, обмануть не получилось, придётся сказать правду. Но так, чтобы они в неё поверили. Хотя чего это я? Ведь и сам ещё не до конца верю Джахангиру. Вот завтра и проверим, вешал ли старик мне лапшу на уши или нет…
* * *
— Сынок, вставай! Уже девять утра, — мама тормошила меня за плечо. — Ты же всегда вовремя просыпался.
Я нехотя открыл глаза и зевнул.
— Ещё пять минут, мам, и я встану.
— Что с тобой? Ты никогда не опаздывал на работу.
— Да отпросился я, — соврал я, на работу уже было наплевать.
— Ну… хорошо, — с сомнением сказала она спустя некоторое время. — Долго не лежи. Кто рано встаёт, тому Бог подаёт.
— Ухум…
Я закрыл глаза, сладко потянулся и перевернулся на другой бок. Сегодня можно и побездельничать, и дать волю лени. Но спустя пять минут, как и обещал, я отбросил простыню и встал.
Было ясное погожее утро. За окном щебетали воробьи и свиристели неугомонные ласточки, носившиеся туда-сюда, как сумасшедшие. Хороший денёк для прогулки на гору, чем сегодня я и собрался заняться. Наш посёлок располагался как раз у подножия одной из таких гор, цепью протянувшихся с севера на юг на протяжении всего Карадагского района[2].
Умывшись и позавтракав, я принялся собираться. Переодевшись для прогулки по скалистой местности: кроссовки, джинсы, майка-безрукавка с эмблемой группы Godsmack на груди, кепка — всё чёрное (мой любимый цвет), я подхватил рюкзак, ещё вчера перед сном заранее подготовленный всем необходимым, и перекинул его через плечо.
— Уходишь? — отец появился в прихожей и окинул меня придирчивым взглядом.
— Да, прогуляюсь. Поднимусь на гору. Давно там не был.
Папа кивнул и добавил:
— Слишком уж там не задерживайся. И поосторожнее со скорпионами и змеями.
