— У этого сопляка ума палата. А насчет бояр… Верно ты говоришь, не из них он, — тяжело вздохнул Константин.
Он прикинул, с чего начинать, и даже припомнил поговорку гуситов, мгновенно перефразировав ее. Однако спросить воеводу, мол, как он думает, когда Адам пахал, а Ева пряла, кто был боярином, не успел, поскольку помог сам Ратьша, в дополнение ко всему заметив, что у парня пока что лишь имечко славное, которое даже княжичу впору, а вот все остальное…
Вот тут-то Константина и осенило.
— Знатное, говоришь… — многозначительно протянул он и направился к двери.
Выглянув в коридор, он громко предупредил дежурившего Епифана, чтоб глядел в оба, зрил в три и никого к ним с воеводой не пускал, после чего плотно прикрыл дверь и, вернувшись к Ратьше, таинственно произнес:
— А ведь ты, сам того не ведая, угадал, воевода, — и принялся рассказывать о нелегких испытаниях, выпавших на долю… княжича Вячеслава.
Поначалу Константин решил изложить все это в форме былины или сказки. Дескать, давным-давно, лет десять назад, в глухую осеннюю ночь постучался к нему в терем неведомый странник, который держал за руку…
Однако вовремя припомнив, сколько длилась опала старого воеводы, сориентировался по наиболее подходящим срокам и все переиначил. Пусть будет попроще, но и потуманнее, а в качестве оправдания своим недомолвкам всегда можно сослаться на клятву молчания, которую он дал.
Излагал Константин недолго, но суть Ратьша уловил. Сопляк-то, оказывается, княжич-изгой.
Правда, имя его отца, равно как и то, где правил его дед, осталось для воеводы загадкой, но воспринял это Ратьша, как и предполагал Константин, с полным пониманием — князь же поклялся молчать, что будет хранить в тайне происхождение юноши, дабы могущественные враги не прознали, что он жив.
Разумеется, сразу после этого разговора сам Вячеслав был соответствующим образом проинструктирован Константином, причем переменами в своей родословной остался… недоволен.
— Нет, княжич, что и говорить, звучит неплохо, — заметил он, поясняя причину. — Но теперь, выходит, мне и отчество свое скрывать придется. Что ж, до старости в Славках ходить или псевдоним брать?
— Тоже мне, нашел о чем печалиться! — насмешливо фыркнул Константин и поинтересовался: — А кстати, как твоего папу звали?
— Михаилом.
— Тогда вообще никаких проблем, — пожал плечами Константин. — Если появится необходимость, сможешь преспокойно его назвать.
— А… не вычислят? — усомнился спецназовец. — Что-то я не припоминаю на Руси князей с такими именами. Тут же в ходу все больше Изяславы, Ярославы, Святославы, ну и Вячеславы тоже. Получается, либо Михаилов нет вовсе, либо одна-две штуки, так что расшифруют на раз.
