— Так ведь нет теперь прежней империи. Развалили ее, разрубили на куски рыцари-крестоносцы. А им, насколько мне известно, воев добрых не надобно — свои имеются. Да и с золотом у них ныне туго.
— Как разрубили? — поначалу даже не понял Эйнар.
— А вот так, — пожал плечами Константин. — Весь град великий пограбили, храм святой Софии чуть ли не по кусочкам разнесли. Сосуды священные топорами да секирами на части порубили.
— Зачем рубили-то? — ужаснулась Тура. — Грех-то какой!
— Чтобы поровну каждому досталось. По справедливости, по правде. Они ведь из серебра, а то и из золота отлиты были, — невозмутимо отвечал Константин. — Так что я на вашем месте сто раз подумал бы, надо ли вам туда плыть или лучше остаться где-нибудь здесь. К тому ж, как я понимаю, это нужда заставила вас взяться за мечи да топоры, а так-то вы народ мирный.
— Это верно, — согласился Эйнар, но тут же поправился, так, самую чуточку, чтобы князь не смог сбить цену: — Однако и у нас каждый с юных лет привычен к ратному делу и с секирой да мечом обучен обращаться сызмальства.
— А раз верно, то вот вам мой сказ, — тряхнул головой Константин и поднял свой кубок, приглашая всех присоединиться к очередной здравице. — Пью за то, чтобы земля в Ожске вам домом родным стала, за то, чтобы красавицы-женщины ваши, такие пригожие и статные, — и он ласково улыбнулся неожиданно зардевшейся от смущения Туре, — нарожали много-много крепких духом, здоровых телом, отважных душою и чистых сердцем героев, подобных тем двадцати отважным во главе со славным воем Тургильсом Мрачным, сыном Борда и Туры, которые здесь сидят. Нарожали их себе в почет, а врагам на погибель. А еще я пью за то, чтоб мирный труд ваш лютыми ворогами отныне и присно и во веки веков не прерывался, а коли выйдет так, что придут они все же на землю нашу многострадальную, пусть плечом к плечу встретит их великая рать двух народов, которые умеют не только славно трудиться, но и надежно защищать нажитое добро.
«Эге, да тут, пожалуй, не один Викинг отпрыском Браги может считаться», — сразу смекнул Эйнар, но провести себя не дал, точнее, попытался не дать и после осушенного досуха кубка спросил напрямик:
— Сколько же гривен ты нам за службу ратную положишь, княже?
Тот в ответ развел руками и весело рассмеялся:
— Да ты меня, видать, не расслышал, славный Эйнар, сын Гуннара. Я ж тебе не службу предлагаю. Я всех вас жить здесь зову. Правда, скрывать не стану, коли грозовой час придет, повоевать тоже придется, да только не меня, а самих себя защищая. Но разве за это платят гривны? К тому же и нет их у меня в таком количестве. Что скажешь, ярл?
