Вражда Морозки к Мечику рождена не глухим чувством ревности, соперничества (жена Морозки Варя тянется к «чистенькому», «красивенькому» Мечику) — в ней противопоставление коллективности, общности борьбы индивидуалистическому сознанию Мечика.
Гибель Морозки, ценой своей жизни предупредившего товарищей о вражеской засаде, — самый сильный и убедительный приговор Мечику, который, спасая себя, предал Морозку, и по его вине погибли многие партизаны.
Драматическая коллизия поднята художником в финале романа до героико-трагического пафоса, который по-новому освещает все события и характеры.
Удачное композиционное решение, умелое использование важнейшего толстовского принципа «оттенения» характеров, глубокий психологизм позволили А. Фадееву создать драматическое, напряженное до трагизма повествование, в котором характеры и судьбы сплетены в едином бурном потоке революционных событий.
Мечта «о добром и прекрасном человеке» присутствует не только в размышлениях Левинсона. А. Фадеев так располагал события, характеры, судьбы, что читателю становилось очевидным: воплощение идеалов добра и справедливости в реальных обстоятельствах революционной борьбы, в трагических свершениях и жертвах, в подвиге Метелицы, в подвиге юного Бакланова, который погиб, прикрывая отход партизанского отряда, в подвиге Морозки…
Непобедимость революции — в жизненной силе ее идеалов, в глубине проникновения в сознание зачастую самых отсталых в прошлом людей. Подобно Морозке, они поднимались к осознанному действию во имя самых высоких исторических целей. В этом прежде всего и была реализация оптимистической идеи трагического по своему содержанию романа «Разгром».
Годы революции и гражданской войны на Дальнем Востоке дают содержание и другому незаконченному роману А. Фадеева «Последний из удэге».
Тема романа возникла одновременно с «Разгромом».
«Последний из удэге» — не «переходный» роман от «Разгрома» к «Молодой гвардии», хотя он и не приобрел той известности, которую получили эти романы А. Фадеева.
Внимательный читатель усмотрит в «Молодой гвардии» и поэтические интонации, близкие к иным страницам «Последнего из удэге», например, в изображении отношений коммунистов-подпольщиков Валько и Шульги («Молодая гвардия») и Алеши Маленького и Петра Суркова («Последний из удэге»), в авторских отступлениях, обращении к старому другу, — в обоих произведениях звучит настойчивый мотив народной борьбы, народной общности и т. д.
