Софии Павел нравился, она ходила на все соревнования с его участием и болела за него, позволяла провожать себя до дома. Скоро Павел познакомился с её родителями и стал своим в их студии, где они жили и работали. Ему нравился отец Софии, — он принял Павла, как равного. Александр Сергеевич обладал чувством юмора и хорошим вкусом, отлично разбирался в современной и классической музыке. От него Павел впервые услышал о Беллини и Доницетти, Пуччини и Верди. Он научил отличать утончённого Моцарта от торжественного Баха. Александр Сергеевич очень много дал Павлу, и тот был благодарен ему за всё, а больше всего за то, что ироничный отец Софии, любивший беззлобно посмеяться над окружающими, ни единожды не сделал объектом своих метких шуток Павла.
После выпускного София удивила всех своим выбором. Родители были уверены, что художественно одарённая дочь пойдёт по их стопам, но София вдруг заявила, что всю жизнь мечтала быть переводчицей. Чтобы быть рядом, Павел поступил в тот же университет — на факультет физического воспитания. Но рядом быть не довелось, так как он всегда был в разъездах — то на сборах, то на соревнованиях. Преподаватели видели его редко, только когда нужно было поставить в зачетке выдающегося спортсмена «отлично». Словом, с Софией Павел виделся не часто, и ветер разлуки раздувал пламя их любви всё сильней.
Однажды зимой, вернувшись победителем с очередных соревнований, он застал Софию одну — простуженную, в постели. Родители уехали на выставку в Москву. Павел позвонил в дверь. С высокой температурой, она с трудом встала и медленно прошлёпала к двери. Павел подхватил её на руки и бережно отнёс в постель. Достал из-под куртки букет крохотных, заморских роз — София видела такие впервые — и бутылку каберне.
— Будем лечиться, — сказал Павел.
Он был немного под хмельком и очень уверен в себе, наверное, благодаря спиртному. Павел пошёл в кухню, налил в кружку каберне, поставил на огонь, порезал мелко лимон и вместе с корицей и мёдом опустил в вино. Горячий напиток принёс Софии.
— Вот это ты должна выпить сразу. А я пойду приму душ, согреюсь.
И ушёл в ванную. Он вышел из-под душа, обернутый вокруг бедер полотенцем, зашёл на кухню и выпил полбутылки вина для храбрости. Он решил, что именно сегодня должно произойти то, что давным-давно произошло у всех его друзей. Только он оставался девственником. Правда, друзья об этом не догадывались. Павел подошёл к кровати, встал на колени перед Софией, взял её руку и начал медленно и нежно целовать её пальчики. Едва прикасаясь кончиком языка, прошёлся по ладошке, дошёл до запястья, внутренней стороны локтя. Он всё делал с закрытыми глазами, наслаждаясь каждой её клеточкой и всё больше возбуждаясь. Затем приподнял одеяло и лёг рядом. Он очень волновался и боялся сделать что-то не так. И ещё очень боялся причинить ей боль. А София уже не страшилась ожидаемой боли, вино и болезнь расслабили её, притупили страх. Это был неловкий и неудачный первый опыт. Всё произошло слишком быстро, и Павел испытал чувство стыда. Он боялся открыть глаза и посмотреть на Софию. А София стеснялась сказать ему, что хочет продолжения, но не осмелилась ни помочь, ни поощрить его к этому. Павел же, наслушавшись «опытных» друзей, знал, что теперь её нельзя трогать несколько дней, чтобы ранки зажили. Он не хотел причинить ей и малейшей боли. С Софией он был очень нежен.
