— Внимание! Объявляется часовая готовность!
Хриплый голос, прозвучавший из замаскированных под обшивкой динамиков, сначала заставил людей замереть, потом шевелиться, как одержимых. Размеренному, неторопливому существованию пришёл конец. Рубленные команды оружейников, проверяющих состояние систем вооружения, и короткие отчёты механиков, зазвучавшие вокруг, мигом вытеснили из сонного царства тихое подвывание маршевых двигателей, заменив его многоголосьем птичьего базара. Толстопузый транспорт на глазах превращался в грозное боевое судно. Изнутри было не видно, как открываются створки на верхней палубе, выпуская на белый свет ракетные и рельсовые установки, на носу грузовоза открылись люки плазмомёта. Любого стороннего человека удивили бы подобные метаморфозы. Ничего удивительного. Грузовозы, подобно судам российского "Доброфлота", заранее проектировались с возможностью быстрой переделки в полевых условиях из мирных калош в десантные транспорты и артиллерийские мониторы. Транспортные и логистические компании, привлечённые налоговыми скидками, охотно шли навстречу пожеланиям государства и министерства обороны. Поэтому, хоть суда и переоборудовались в авральном режиме, из них получились грозные боевые единицы, способные решать множество различных задач.
Внутри жизнь тоже не стояла на месте. Взбудораженными муравьями забегали бойцы из батальона обслуживания, засуетились пилоты-операторы биомехов, судорожно напяливая на себя контактные комбинезоны. Захлопали крышки бронированных люков и заслонок, рассерженными шмелями вдоль строя металлических великанов поехали жёлтые, с чёрными полосами, грузовые кары, за которыми тянулись тележки с энергоячейками и сменными генераторами. Над транспортными дорожками выстроился лес грузовых гидроманипуляторов. Механические руки, точными, выверенными подхватывали с тележек гигантские батарейки, вставляя их в услужливо распахнутые энергокамеры биомехов. От череды лязгающих щелчков и взрыкиваний двигателей грозных боевых машин, выходящих в тестовые режимы, у неподготовленного человека закладывало уши.
Закончив изображать статую, Седьмой отошёл от панорамного иллюминатора. Переодеваясь, он быстро огляделся. От красавицы дроу — его вечного хвоста, давно след простыл. Посторонним не место на палубе во время боевой и предбоевой подготовки. Царящая вокруг упорядоченная суета отзывалась глубоко внутри чем-то привычным. На губы пилота-оператора сама собой наползла печальная ухмылка: человек такая сволочь, ко всему привыкает. Привык ли он или делает вид, что привык? Отголоски памяти, прорывающиеся через блокаду мнемоников, говорили, что военным он не был никогда, но многочисленные шрамы на руках и груди, самим своим существованием указывали на суровую школу и подготовку с холодным оружием. Да и татушку волка на плече вряд ли можно отнести к мирным. Есть в нанесённом рисунке какой-то сакральный смысл, вспомнить бы какой.
