— Офигеть, дайте две, — только и смог сказать я.
Капитан в ответ глубокомысленно кивнул и тихо, но с чувством выдал длинную матерную тираду. Потом достал из кармана мятую пачку «Винстона» и, вытряхнув из нее одну сигарету, прикурил и с явным удовольствием глубоко затянулся.
— Будешь? — протянул он пачку мне.
— Не, спасибо, не курящий я, — отрицательно мотаю головой в ответ. — Слушай, а как так вышло, что кроме вас тут никого не осталось? Ну, с «собрами»[32] все понятно, у тех приказ, а остальные-то где? Тут ведь, как ни крути, толпа народу ошиваться должна — дежурная смена в дэче, связисты там всякие, и прочие разные…
— Нету никого, — вяло отмахнулся усатый. — Кто сам слинял под шумок по тихой грусти, кого вчера в усиление припахали. Тут, не поверишь, до чего дошло вчера — кабинетных подполковников-полковников автоматами вооружали да на улицы гнали. Веришь — нет, в оружейке — шаром покати, одни пустые пирамиды. Даже из тира выгребли все, кроме учебных пистолетов, которые, один черт, рассверленные и не стреляют.
— А младший начальствующий[33] куда весь подевался? — искренне недоумеваю я.
Да уж, когда полковника гонят делать работу сержанта, значит — все, приплыли. Как в том старом армейском приколе: «Бегущий генерал в мирное время вызывает смех, а в военное — панику».
— Да кто где, — хмыкнул капитан. — Кто разбежался вместе с вверенным оружием и спецтранспортом, кого сожрали, кто сам сейчас снаружи деревянной походкой бродит. А кто и воюет еще. Нам вон связист из «Рыси» еще вечером динамик и микрофон от станции в дежурке сюда вывел. Такого наслушались за ночь…
— А чего сейчас не слушаете?
— Честно? Зае… — Мой собеседник оглянулся на своих притихших, но вроде немного приободрившихся после нашего появления подчиненных. — Надоело одно и то же… «ОВД Нагатинский Затон — почти весь личный состав либо погиб, либо дезертировал…», «Пресненский УПМ срочно просит помощи…», «ОВД Северное Медведково — нам звиздец, осталось трое живых, забаррикадировались в помещении дежурной части…» И так всю ночь. Никаких нервов не хватит, чтоб слушать, как там народ умирает.
М-да, как-то сама собой пришла на память рассказанная Дядей Саней история про телефонистку из МОБа. Блин, уж если его, прожженного и видавшего виды мужика проняло, что уж говорить про этих напуганных чуть не до смерти барышень. Но весь мой сначала армейский, а потом и омоновский опыт, вся моя натура просто на дыбы вставали от вида выключенной радиостанции. Будь он моим подчиненным, уже огреб бы по полной программе. Но он и по званию старше, и годами… Словом, помягче нужно.
