— Какой машины? — спросил он испуганно.
— Откуда мне знать? — удивилась я. — Мне это совершенно безразлично. Я хотела бы получить фотографию, если она все еще у вас.
— Никакой фотографии у меня нет. — Парень аж затрясся, должно быть, от возмущения, и попытался захлопнуть дверь, но я вновь этому воспрепятствовала.
— Скажите на милость, зачем вам фотография? — хмуро поинтересовалась я. — А вот моему племяннику она очень дорога. Я вас прошу ее вернуть.
— Нет ее у меня… — Он чихнул, моргнул и икнул одновременно, а я разозлилась.
— А куда вы ее дели?
— Никуда. — Он отшатнулся от двери и взвизгнул:
— Нет у меня никакой фотографии, не видел я никакой машины и ничего не записывал. Зачем мне какая-то машина? — Он страшно разволновался, отступил в глубь прихожей, и это ввело меня в заблуждение. Решив, что разговор лучше продолжить в квартире, я для начала извлекла свою ногу из щели и… тут же получила дверью по лбу. Парень, воспользовавшись моей нерасторопностью, ее захлопнул и больше не подавал признаков жизни. Я минут десять названивала, стучала и даже взывала к нему, а Кузя тявкал, но пользы от его тявканья было столько же, сколько и от моих звонков, парень упорно не желал общаться.
Пнув дверь ногой в крайней досаде, я кивнула Кузе и отправилась восвояси, мы достигли середины коридора, когда в нем появился молодой мужчина в кожаном пиджаке ярко-синего цвета. Он посмотрел на нас, мы на него, и он вроде бы улыбнулся. Я хотела принять улыбку на свой счет, но тут мы как раз с ним поравнялись, и радоваться я себе отсоветовала. Улыбаться парень умел, когда хотел, а вот глаза… Конечно, глаза его ничем особенным не отличались от нормальных человеческих глаз, но их выражение рождало в душе оторопь. К счастью, взгляды наши пересеклись лишь на секунду и я не окаменела с гримасой величайшего ужаса на лице, а благополучно свернула к лифтам, а потом, поддавшись искушению, осторожно выглянула: ярко-синий пиджак звонил в дверь Зюзи. Дверь открылась, Зюзя сказал:
— Это ты. — И голос его звенел от счастья.
— Я, — ответил парень, дверь хлопнула, а мы с Кузей переглянулись, после чего покинули подъезд. Но вместо того чтобы вернуться к себе домой и попытаться придумать другой план, я неожиданно для себя, а уж тем более для собаки, исчезла в кустах акации, в которых не так давно застукала Сеньку с Чугунком, и, устроившись там на деревянном ящике, сказала опешившему Кузе:
— Давай немного подождем. — И добавила с неохотой:
