– Эка, запел как соловей, – крякнул старик. – Она такая. Чего не отнять, того не отнять. Но то ты верно приметил: место свое на этом свете отец наш всем определил, и каждый должен знать его. Да не опасайся, не стану я никому говорить. Вижу, как хоронишься даже от самого себя. Ну что, ступай, что ли.
– До свидания, дедушка.
– Иди уж. Внучек. Кхе.
Радмир нашел сына в доме. Тот как раз заканчивал одеваться: как видно, собрался куда в гости. Ну да какие его годы, можно и погулять, и девок потискать. А судя по настрою, без этого ну никак не обойдется, муж-то еще в самом соку, так что пусть веселится.
– Куда собрался-то, сынок?
– Сосед звал пображничать.
– Дело доброе. В скомороха чего вцепился? Ты ить просто так редко когда чего делаешь.
– Дак, батюшка, сам же сказывал, что с бароном решать надо.
– Сказывал. А еще сказывал, чтобы ты не затягивал.
– Нельзя тут торопиться. Можно дров наломать. Эвон барон в дурости своей и спешке ошибку свершил, и нам о том стало известно. Но ему плевать, король гульдский, коли прознает, только посмеется, а вот наш Миролюб может и осерчать за Берзиньша не на шутку. Опять же беречься начнет, а это лишнее. Что же касается Градимира… Пока он в крепости, до него еще поди доберись. За пределы выезжает только большим отрядом, иначе нельзя, а службу он знает крепко. Так что времечко хорошо подготовиться и нанести один верный удар есть.
– Не много ли веры в скомороха?
– Батюшка, ты же с ним общался, нешто ничего не усмотрел?
– Отчего же. Воин из скоморошьей шкуры во все стороны лезет, словно квашня у доброй хозяйки, а главное, ловок и умен.
– Вот и я о том же. Но предлагать ему это, надеясь обойтись одной только платой, глупо. Пока он перекати-поле, пока ему терять нечего, за горло его не ухватишь, а оттого и надежи на него мало.
– Мудрено. Тогда имей на уме и то, что сохнет твой скоморох по нашей Смеяне.
– Чего-о?!
– Охолонись. Не дурень он полный, место свое знает и разум не теряет, а сердце – это дело такое… Оно своей жизнью живет, и как ему восхочется, так и бьется. Если над разумом возобладает, тогда беда, но он себя помнит. Я не к тому тебе это сказал, чтобы ты на него собак спускал, а к тому, чтобы, когда придет время, имел это в виду. Дабы за горло взять не просто рукой, а обряженной в бархатную перчатку. Влюбленные – они порой горы сворачивают одной левой. Вот только давить тут нужно аккуратненько, потому как что случись – и злее врага, чем человек с порушенным сердцем, не сыщешь.
