Then I found a Greyhound station and boarded a bus for New York. No one tried to stop me. No one seemed to be looking for me.
Sitting there, watching the countryside all autumn-colored and tickled by brisk winds beneath a bright, cold sky, I reviewed everything I knew about myself and my circumstances.
Затем, отыскав гринвудскую автостанцию, купил себе билет до Нью-Йорка. Никто не попытался меня остановить. Никто, вроде бы, за мной не следил.
Сидя у окна, глядя на осенний пейзаж с быстро мчавшимися по небу облачками, я попытался собрать воедино все, что знал о себе и о том, что со мной произошло.
I had been registered at Greenwood as Carl Corey by my sister Evelyn Flaumel. This had been subsequent to an auto accident some fifteen or so days past, in which I had suffered broken bones which no longer troubled me. I didn't remember Sister Evelyn. The Greenwood people had been instructed to keep me passive, were afraid of the law when I got loose and threatened them with it. Okay. Someone was afraid of me, for some reason. I'd play it for all it was worth.
Я был помещен в Гринвуд как Карл Кори моей сестрой Эвелиной Флаумель. Это произошло после автокатастрофы примерно две недели назад. Притом у меня были переломаны ноги, чего я сейчас не чувствовал. И не помнил никакой сестры Эвелины. Персонал Гринвуда, очевидно, получил инструкции держать меня в постели в беспомощном состоянии: по крайней мере доктор был явно испуган, когда я пригрозил судом. Ну что ж. Значит, кто-то по какой-то причине боялся меня. Так и придется держаться.
I forced my mind back to the accident, dwelled upon it till my head hurt. It was no accident. I had that impression, though I didn't know why. I would find out, and someone would pay. Very, very much would they pay. An anger, a terrible one, flared within the middle of my body. Anyone who tried to hurt me, to use me, did so at his own peril and now he would receive his due, whoever he was, this one. I felt a strong desire to kill, to destroy whoever had been responsible, and I knew that it was not the first time in my life that I had felt this thing, and I knew, too, that I had followed through on it in the past. More than once.
Я вновь стал вспоминать о том, как произошла катастрофа, и додумался до того, что у меня разболелась голова. Все же происшествие это не было случайностью. Я был твердо в этом убежден, хотя и не знал, почему. Ну что же, выясним и это, и тогда кому-то не поздоровится. Очень, очень не поздоровится. Ненависть горячей волной обдала мне грудь. Кто бы ни пытался повредить мне, знал, на что он шел, и делал это на свой страх и риск, так что теперь ему не на что будет жаловаться, кто бы это ни был. Я чувствовал сильное желание убить, уничтожить этого человека, и внезапно понял, что эти ощущения не в новинку мне, что в своей прошлой жизни я именно так и поступал. Причем не один раз.
