Но легкая улыбка на ее лице, говорит, что "да".
Черт, я мечтал об этом целую вечность. Целовать Опти. Пока она лежит на спине, я приподнимаюсь и ложусь сверху, беру ее лицо в свои руки и благодарю Бога за то, что вот-вот произойдет.
А потом закрываю глаза и опускаю свои губы на ее. Этот поцелуй не похож ни на один из тех, что были в моей жизни. Перед глазами самым настоящим образом взрываются фейерверки. Я люблю эту девушку. Люблю каждую ее клеточку. Но что я люблю больше всего сейчас, — это целовать ее. Как она встречает каждое движение моего языка своим. Как подхватывает темп и глубину, которые я задаю.
После нескольких минут поцелуев я так возбужден, что даже ничего не вижу перед собой. Все мое тело поет. Я хватаюсь за ворот майки и тяну ее вверх, спрашивая между лихорадочными поцелуями: "Снимаем?"
Она, практически не дыша, отвечает: "Да".
Как только майка становится историей, у меня возникает одно желание — почувствовать ее кожу своей. Скатившись с Опти, перетягиваю ее, и она опускается на меня всем своим весом, обхватывая коленями по бокам. Я еще больше возбуждаюсь от этой сцены, если это вообще возможно. Ее соски трутся о мою грудь, отчего каждый нерв во всем теле напрягается и кричит от бешеного наслаждения. Я притягиваю Опти и снова завладеваю ее ртом. Это глубокий и очень требовательный поцелуй. Она тоже этого хочет. Ее тело трется о мое, я просовываю руку и приспускаю боксеры, чтобы обнажился член. Еще один барьер уничтожен. Потом перемещаю руку на спину и ласкаю ее пальцами, пытаясь мысленно заставить себя сбавить обороты. Последние несколько минут я был не в себе, а мне хочется помнить каждую секунду происходящего. Каждую деталь. У меня только один шанс. Я это знаю и хочу, чтобы все было идеально. Она осыпает поцелуями мою шею и спускается к груди, чередуя нежные, восхитительные движения губ жгучими, игривыми укусами и сексуальными, мучительно-дразнящими касаниями языка. В эйфории от ее действий, я скольжу рукой вниз по спине, опускаю на ее трусики, сдвигаю тонкую ткань в сторону и начинаю вводить в ее лоно средний палец. Больше не могу терпеть. Я должен снять эти чертовы вещи. Обоими руками хватаюсь за резинку ее трусиков, то же самое одновременно делает и она. Не зря говорят, что великие умы мыслят одинаково. Опти встает, чтобы их снять, и я твердо намерен последовать ее примеру пока... не замечаю, как она просовывает большие пальцы под ткань и танцующими,
