Мужчина как-то неуверенно сжал зубы и повел бровями.
— Ребенку надо помочь, — стала довить я. — Понимаете? Я могу помочь ей родить.
Мужчина прикрыл глаза и выдохнул. Пресветлые боги! Чего я мнусь?!
Оттолкнув обалдевшего мужчину, я решительно направилась к женщине, которая уже даже не стонала, от боли. Она просто склонила голову на бок и лишь изредка морщилась.
Я скинула накидку, и положила ей под голову.
— Эй… милая, давай открывай глаза. Ну же… вот молодец. Так… теперь давай поговорим. Скажи, у тебя это первый ребеночек?
Женщина слабо кивнула.
— Значит первый. Ты только не засыпай. Без тебя, мне не справиться. Ты должна толкать, когда я скажу. Понимаешь? Давай глянем, что тут у тебя.
Я задрала ее юбки. Сколько крови… дело и, правда, плохо. Осторожно ощупав ее, я поняла, что ребенок, скорее всего, запутался в пуповине. А тут тужься не тужься, ничего не выйдет. Я сжала зубы. Никогда не делала поперченное сечение при родах. Видела, да. Но вот чтобы самой…
Я вздохнула.
— Надо резать.
Женщина округлила глаза, и с надеждой метнула взгляд на своего спутника. Тот стоял за моей спиной, сложив руки на груди. Я повернулась к нему.
— Если вы хотите, чтобы ребенок родился, то надо резать.
Женщина вцепилась в мою руку. Я взглянула на нее. Она протягивала мне длинный тонкий нож, богато украшенный, да еще и с каким-то символом на рукояти. Вот так вещица…
Я сжала нож в ладони.
— Будет очень больно, — предупредила я.
Но она лишь кивнула и сжала зубы.
Не припомню, чтобы у меня дрожали руки во время операций. Я не боялась вида крови или изуродованных тел. А сейчас меня колотило, будто в лихорадке. В голове ворохом стали пробуждаться лекции, главы и отрывки из книг.
Я уложила женщину на спину. Вспорола ножом ее богатое платье, обнажив белую… чешуйчатую кожу! Но на удивление не было времени и сил. Я осторожно провела кончиком ножа ровную линию в паховой области. Кровь хлынула в разные стороны. Тряпок не было, и пришлось вытирать своей накидкой. Женщина, стиснув зубы, утробно рычала, вцепившись руками в землю.
— Терпи милая! — попросила я ее, — Терпи!
В ушах стучала кровь, я почти ничего не слышала. Раздвинув пластинки чешуи, я не ожидала того, что крохотная ручка тут же схватит меня из разреза. Я запустила руку в нутро женщины и ощупала шейку ребенка. Так и есть. Пуповина обмоталась вокруг шеи. Крохотные ручонки вцепились мне в руку. Я потянула на себя, снимая пуповину с горлышка малыша. Едва он выскользнул мне на руки, то пронзительно закричал. Женщина полузабвенно улыбалась, глядя на малыша, уже невидящим взором. Она лишь слегка тронула его за ручку и просто перестала дышать.
