Ее глаза распахнулись, и поначалу Николетт решила, что ей ничего не удалось. Теперь она видела множество аур, раскрашенных во все оттенки радуги. Одним из людей, которых выделил ее дар, стал молодой и привлекательный уличный музыкант с длинными дредами и смуглой, очень смуглой кожей. Он заигрывал с толпой, наигрывал жизнерадостную мелодию на скрипке, а аура его была окрашена в насыщенный цвет индиго. Однако присмотревшись получше, Николетт заметила ту же тусклость, что и в ауре той пожилой женщины. Его аура была прекрасной, дарила ощущение свежей креативности и жизни, но поверх всего этого лежала патина печали.
— Что ты видишь?
— Думаю, я вижу печаль, — тихо сказала она. — Некоторые люди носят ее с собой, наслаивая ее поверх всех остальных эмоций. В ауре этих людей присутствует масса всего другого, но все перекрывают их печаль и сожаления.
Себастьян вздохнул, и Николетт показалось, будто его рука на секунду сжала ее ладонь.
— Боги, а ты быстрая, — сказал он. — Уже два раза в яблочко.
— Я хорошо справляюсь? — изумленно переспросила она.
— Это не моя специализация, — признался Себастьян. — Но судя по тому, что говорил мне учитель, да, ты справляешься отлично.
Николетт застенчиво рассмеялась.
— Вацек всегда говорил, что я удручающе медлительна.
— Вацек ошибался, — Себастьян покачал головой, как будто избавляясь от остатков злости из-за ее ситуации. — Я обучаю тебя, и говорю тебе, что ты справляешься здорово.
— Что мне делать теперь? — спросила Николетт, заметно осмелев, и мрачная гримаса Себастьяна сменилась улыбкой.
— Сделай это еще пару раз. Только теперь ищи эмоции, которые могут означать опасность. Кто-то, испытывающий злость, или, возможно, кто-то, подверженный безрассудству и отчаянию.
Николетт послушалась и тут же рассмеялась.
— Что?
— Ну, ты сказал «безрассудство». И сейчас единственный человек, настроенный безрассудно — это тот парень со скейтбордом.
Себастьян улыбнулся.
— Хороший знак. Продолжай работать, но не слишком утомляй себя. Важная составляющая хорошей работы — это умение взять нужный темп и знать, когда пора отдохнуть. Ты никогда не поможешь ни себе, ни другим, если уработаешься до бессознательного состояния.
Николетт серьезно кивнула, и следующий час или около того она практиковалась под мягкое подбадривание Себастьяна. Раньше никто и никогда не наблюдал за тем, как она работает над своими навыками. Никто не помогал ей, не подсказывал и не подстраховывал. И вместо напряженности и страха, которые она испытывала при работе с Вацеком, она чувствовала себя так, как когда-то в школе — когда все удавалось. Она сталкивалась с вызовом и преуспевала.
