— Сегодня, — сказал он.
И хоть на его лице не было видно лжи, она знала слишком многих лжецов, чтобы поверить в его искренность.
— Сегодня, клянусь тебе, Николетт, я собирался сказать тебе сегодня. Я не стал бы утаивать от тебя такое. Ты должна знать, кто ты.
Она фыркнула, отстраняясь и обхватывая себя руками. Себастьян выглядел так, будто хочет потянуться к ней, и она пригвоздила его тяжелым взглядом, пока он не отшатнулся.
— Я знаю, кто я, и знаю, кто ты. Ты из Корпуса Магов, ведь так? Бандиты ведьмовского мира.
Себастьян отшатнулся как от удара. Она могла бы рассмеяться.
— Мы не такие, — сказал он, очевидно пытаясь сохранять спокойствие. — Мы защищаем. Мы ищем потерянных ведьм вроде тебя. Мы отводим вас в ковены, где вы будете в безопасности.
— Вы забираете людей из их домов. Вы забираете их от всего, что им было знакомо. Вы отправляете их…
Николетт осознала, что собирается сказать. Она стиснула зубы. Это старая рана, но с нее все еще можно содрать корку, если не соблюдать осторожность. Себастьян пристально наблюдал за ней, и глаза его потемнели от ярости.
— Куда? — спросил он, и его голос прозвучал как-то слишком тихо, слишком спокойно.
Николетт сделала еще один шаг назад, но в этот раз он последовал за ней.
— Забудь, что я сказала, — попыталась она.
Но Себастьян покачал головой.
— Ты собиралась что-то сказать, и кажется, мне лучше это услышать. Что, по-твоему, Корпус Магов делает с найденными ведьмами, Николетт? На что ты намекаешь?
— Забудь, — настойчиво повторила она. — Я не стану больше с тобой разговаривать.
Она развернулась, чтобы уйти, но его рука схватила ее за запястье. Он не стиснул пальцы, но его хватка все равно была прочной как стальные кандалы. Он надежно удерживал ее на месте.
— Что, по-твоему, Корпус Магов делает с найденными ведьмами? — потребовал Себастьян. — Николетт, я член Корпуса Магов, и я имею звание майора. Я серьезно отношусь к своим обязанностям, я нашел много таких ведьм, как ты, и доставил их в безопасное место.
Слова «таких, как ты» эхом отдались в ушах Николетт. Румянец залил ее щеки.
— Таких, как я? — глухо переспросила она. — Их ты тоже заваливал в открытом поле?
По крайней мере, ему хватило приличия выглядеть шокированным.
— Нет, боги, нет, Николетт! Нет, это было… это было особенным, это нечто иное. Я никогда не делал ничего такого.
Он выглядел застанным врасплох, и этого оказалось достаточно, чтобы он ослабил хватку на ее запястье. Николетт еще не могла вырваться, но держалась наготове в ожидании удобной возможности.
