Но тут я уперлась.
Только этот котенок.
В общем-то, нельзя сказать, что я поступила здраво, сразу же остановив свой выбор на Снежинке. Наверное, среди этих котят были более одаренные, да и считалось, что ведьме лучше заводить кота, а не кошку.
Но я выбрала сердцем, полюбив Снежинку с первого взгляда.
Чтобы разом прекратить бесполезные уговоры, я сделала осторожный шаг, нагнулась, подхватила белоснежный комочек и прижала его к себе. Котенок распластался у меня на груди, как морская звездочка, и громко затарахтел. Процесс привязки фамильяра к ведьме-хозяйке начался сразу же.
Марлена Павловна приподняла тонко выщипанные брови.
— Ну и скорость! Первый раз такое вижу… Может, еще выйдет из кошурки порядочный фамильяр.
Когда я появилась перед родителями, папа сказал, не спрашивая, а скорее утвердительно:
— Небось девчонку выбрала.
— Смотри, как она на Даню похожа, тоже белая и пушистая, — сказала мама. — Хорошо, что Лева мой в библиотеке живет. А то лишился бы сна и покоя.
Я представила себе зверскую рожу манула Левы, лишившегося сна и покоя, и покрепче прижала к себе Снежинку.
— Да уж! Лева пока пусть держится подальше.
— О господи, еще одна блондинка в доме! — папа закатил глаза в притворном ужасе. — А бедные, бедные рыжие котяры остаются, значица, в пролете… — и он горестно всхлипнул.
— Ну, один рыжий котяра в пролете явно не остался, — мурлыкнула мама, запуская пальцы в папину шевелюру.
Нет, не представляю, что там за сложности могли быть у этих двоих…
— У тебя самой сложности, не находишь? — осведомляется хриплый голосок, доносящийся непонятно откуда. — Иди дальше.
Флейта настойчиво тянет меня за собой, но мне так хочется остаться!
— Дальше! — требует голос, и я подчиняюсь.
Конечно, никаких приютов.
— Ладно, — говорю я маме. — Ради Снежинки я могу пожить хоть в «Астории».
— Ну что ты, детка, — улыбается она в ответ. — Мы никогда не поступили бы с тобой так жестоко.
…Флейта торопит, и я покидаю место, где судьба свела Снежинку со мной, доверчивой дурочкой, погубившей себя и своего фамильяра.
Мое новое жилище располагалось под самой крышей, на последнем, четвертом этаже неказистого серого здания. Зато дом напротив был очень красив — особняк с фасадом цвета старой розы, весь в белых картушах, завитушках, пилястрах и прочих украшательствах, и им можно было любоваться из окон просторной комнаты.
Кроме самой комнаты, все в квартире было миниатюрное — тесная прихожая, такой же маленький санузел, в котором даже не поместилась ванна — вместо нее встроили душевую кабину. Наверное, эта квартира когда-то была частью больших апартаментов, но потом кто-то предприимчивый произвел перепланировку, чтобы получилось отдельное жилище, оборудованное собственным входом и удобствами.
