Без ответа такого рода выпады оставлять нельзя. Власть должна в этих случаях давать предметный урок. Спустя некоторое время на каком-то активе, отвечая на вопросы, не то чтобы в основном докладе, а как бы случайно, когда пришла записка о спекулятивных ценах и заработках, Роман Авдеевич привел пример спекуляции — покупает человек холста на трешку, красок на десятку, а картину продает за тысячу. Два дня ее мазал, и вся работа. Это как расценивать? Можно ли назвать такое искусство народным?
Зал возмущенно загудел. Закричали: "Фамилию! Кто такой?" Роману Авдеевичу пришлось назвать Попонова.
Попонов стал добиваться приема, хотел объясниться, но не добился. Творческую интеллигенцию Роман Авдеевич велел не принимать. Затем и остальную интеллигенцию.
Полностью избавиться от просителей он не мог, персеку полагалось принимать граждан. Они, эти граждане, с их бессчетными, ничтожными проблемами — прописки, жилья, ремонта, с их жалобами на других начальников, каким-то образом проникали сквозь любые щели, несмотря на бюро пропусков, охрану одну, вторую, лезли, как мошкара, совали в руки свои заявления, письма, плакали, кричали, грозили...
5
Однажды утром, одеваясь, Роман Авдеевич обнаружил, что брюки его пошли морщинами. Сперва он подумал, что похудел, попробовал подтянуть их, однако они не подтягивались. Выходило, что штанины стали длиннее. Взял переодел другой костюм. И там было то же самое, там тоже брюки складками нависли, вроде как спадают. И третий костюм так же. Призадумался Роман Авдеевич. Застыл. Тяжелое, неприятное раздумье охватило его. Пришлось даже на работу позвонить, предупредить, что задерживается. Долго он сидел, пытаясь вникнуть, что бы это значило. Перемерил еще несколько брюк, у него их было много, на все случаи, и всюду получалось одно и то же. Причем те костюмы, которые были сшиты год с лишним назад, у тех брюки еще больше спадали, топорщились мелкими морщинами книзу. Не могли же все брюки враз стать длиннее. Каким образом? И что вообще сие могло означать? Весь день он пребывал в мрачной задумчивости, вечером же, придя домой, заперся в своем кабинете, стал у дверной коробки и, как в детстве, карандашом на уровне макушки провел черточку, незаметную тонкую линию-отметку. Кроме того, заказал себе туфли с каблуком чуть повыше.
6
Вскоре Роману Авдеевичу удалось радикально решить проблему с посетителями. Решил по-своему свежо, смело, так, как никто до него не решал. Автор не собирается приукрашивать деяний своего героя, как это обычно делают биографы, но и не хочет превращать свою летопись в памфлет. В идеале следовало бы придерживаться фактов, то есть излагать те анекдоты и истории, какие ходили по городу. Однако объективности при этом достигнуть невозможно, приходится всегда делать отбор, слишком их было много, слухов, среди них самые фантастичные.
