Из этой тарабарщины я мало что уяснила, забеспокоилась и поторопилась уехать. Все произошедшее выглядело как-то подозрительно. И тут внутренний голос шепнул мне: «Позвони Андрюхину».
Телефона офиса Андрюхина у меня не было, раз мы даже незнакомы, но в справочной я его получила без проблем, набрала номер, женский голос мне ответил. Я поинтересовалась, могу ли я поговорить с господином Андрюхиным. Женщина вложила в свой голос всю земную скорбь, когда ответила:
— К сожалению, нет. А кто его спрашивает?
— Сестра, — брякнула я, хотя знать не знала, есть ли у Андрюхина столь близкая родственница.
— Ольга Дмитриевна? — обрадовалась женщина и тут же вновь начала скорбеть:
— Денис Дмитриевич в больнице.
— А что случилось? — пролепетала я испуганно, притворяться не пришлось, я действительно была здорово напугана.
— Он вам сам расскажет. Ничего страшного. Это он так говорит, — добавила она.
— А в какой он больнице?
— В «Красном Кресте». — Женщина назвала отделение и палату, а я помчалась туда.
В «Красном Кресте» у меня работала приятельница. Я очень надеялась застать ее на боевом посту.
Так, к счастью, и оказалось. Через двадцать минут Лариска, посетив соответствующее отделение, сообщила, что господин Андрюхин доставлен в больницу с черепно-мозговой травмой, жизни его ничто не угрожает, но от этого легче мне не стало. Простившись с Ларисой, я выпорхнула из больницы и тут же набрала Леркин номер.
— Это ты! — взвизгнула я, вышло как-то не очень толково, так что неудивительно, что Лерка поняла этот визг по-своему и резонно ответила:
— Конечно, ведь ты мне звонишь. Или нет?
— Тебе. Слушай, ненормальная, Андрюхин в больнице, а Федосеев с перевязанной рукой и подписал со мной договор…
— Подписал? — обрадовалась Лерка. — Значит, у тебя никаких проблем? Надо это дело отметить.
— Ничего я отмечать не буду. Скажи, это твоих рук дело?
— Что? — растерялась она, и я тут же подумала: может, напрасно я ее обвиняю, может, она ни при чем, но все равно спросила:
— Кто-то проломил голову одному и покалечил руку другому. Это ты?
— С ума сошла? Как бы я это проделала? Ты бы хоть подумала: ну как я мужику руку сломаю? Во-первых, ломать замучаешься, раз навыков нет, во-вторых, он столбом стоять не будет, пожалуй, и мне что-нибудь сломает.
— Точно не ты? — теплея душой, спросила я.
— Конечно. Это Сашок:
— Ты чокнутая! — заорала я. — Не смей вмешиваться в мою жизнь. А если меня в тюрьму посадят? — озарило меня.
— Не смеши, — вздохнула Лерка. — И чего ты вообще орешь? Сашок восстанавливал справедливость. Эти гады тебе пакостили, потому что ты слабее и вступиться за тебя некому. Это честно? Нет.
