– А где она? – тревожно спросила Люба из-за двери.
– На площадке… Я сказал: предупрежу родителей…
– Девочку на площадке оставил!
Дверь с грохотом распахнулась – рукоятка треснула о стену, отскочила и покатилась по полу. Люба, величественная в своей полноте, возникла на пороге, закрыв собой дверной проем.
Владька попятился:
– Ма, ты что это?.. Что с тобой?
Катя из-за плеча Трофимова глянула и обомлела: разбомбленная ванная, будто мародеры орудовали… Все банки-тюбики по полу, по кафельным стенам – цветные разводы.
Люба, с размазанной косметикой на опухших веках, уперев руки в бока, блестящими очами воеводы озирала над их головами прихожую.
– Так, – окрепшим голосом заговорила она, – Влад, быстро Лаю забирай, и марш в твою комнату! Руки мыть на кухне, в ванную – ни ногой! Тапки дать не забудь…
Владька мигом оценил обстановку и юркнул в дверь – только замки лязгнули.
– А… – начал было Трофимов, но Люба одернула:
– Юра, накрывай стол, приберись там, если что… Встречай гостью! Ну, бегом!
Трофимов судорожно сглотнул. Кивнул и метнулся в кухню. Люба повернулась к Кате.
– Катюшка, прости меня, дуру, что кричала тут, прости, родная, ум за разум… Поможешь?
«Ну, дела», – подумала Катя. Ответила сухо:
– О чем речь…
Через десять минут трое взрослых чинно сидели за кухонным столом, накрытым тканевой скатертью. На столе стояли чашки на блюдечках из праздничного сервиза, вазочки с вареньями из Любиных запасов и магазинные сладости. На столешнице лежала настроганная наискосок колбаса и сырные ломтики. На хлебной тарелке возвышался порезанный уголками хлеб.
– Здравствуйте… – Владька, показывавший подружке свою комнату, вытолкнул девушку вперед. Она была невысокая, макушкой доходила Владьке до уха.
– Здравствуйте, – хором ответили Люба, Трофимов и Катя.
– Проходи вперед… – зашептал Владька.
– Это Аглая. Это моя мама, мой папа и тетя Катя, моя крестная, – сказал Владька. Он выглядел старше и серьезнее, и Катя видела, каким загоревшимся взглядом Люба оглядела сына.
Девочка была хорошенькая, губки бантиком. При этом у нее был прямой, открытый взгляд и немного насмешливое выражение лица. Ее юбка напоминала широкий пояс, под которым переминались загорелые ноги. Русые волосы, забранные ободком с большим розовым бантом, плескались ниже лопаток. Совершенно не стесняясь, девочка рассматривала взрослых, которые под этим взглядом вдруг почувствовали себя стариками.
– Проходите, садитесь, – Люба чинно поднялась, пропуская вошедших к столу. В воздухе висела неловкость и напряжение.
