Оба пациента усмехнулись:
— Безопасней? — переспросил второй, чуть старше Бертона и ниже его всего лишь примерно на два пальца. — Для кого? Для тебя или для них?
— Вы о чем? Чего это мне быть для кого-то опасным? Я с такой рукой еще долго не смогу представлять какую-либо опасность.
— Чтобы быть опасным, — сказал все тот же, — не обязательно быть сильным, главное, — знать то, чего не знают другие, — постучал он себя пальцем по голове.
— Ты, вообще, знаешь, где находишься? — с сомнением поинтересовался первый, с сединой.
— Госпиталь «Кроличий остров»? — неуверенно повторил Бертон прочитанное ранее на книжечке.
На этот раз двое пациентов рассмеялись в голос.
— Госпиталь, — усмехнулся тот, что постарше. — Официально учреждение числится как частная психиатрическая лечебница закрытого типа. Конечно, травмы здесь тоже лечат, если нужно, но особо не надейся, что покинешь эти стены даже после того, как твоя рука заживет.
Бертон ошеломленно раскрыл рот и отшатнулся от собеседников. Психиатрическая лечебница. Он в психушке, там, где желал очутиться меньше всего на свете. «Нечто более эффективным, чем полиграф и гипноз, могут быть только препараты, даже самому стойкому развязывающие язык». Бертон чуть ли не наяву уже видел направленный в него пыточный инструмент, оставалось лишь успеть рассказать все прежде, чем он вонзится в плоть.
Кожа горела, как от огня, но огнем его пока не пытали, хоть и грозились. Блэкснейк оказалась изобретательней, чем можно было решить по ее шелковому красивому лицу. Она решила провести процедуру эпиляции воском по всему телу Джона, нанося вещество на участки кожи, после чего наклеивая сверху специальные бумажки и с силой сдирая их вместе с волосами, хотя казалось, что и с кожей тоже.
— Почувствуй все то, что чувствуем мы, женщины, чтобы понравится вам, волосатым обезьянам, — говорила она. Помимо этого, Фолла выщипывала ему брови, волосы из носа и каждый день сбривала щетину на лице опасной бритвой, иногда «случайно» оставляя незначительные порезы.
И все же Джон предпочитал именно пытки Блэкснейк, чем Шуда, который мог доставить не только болезненные ощущения, но и реально травмировать. Больше всего тот любил наносить мелкие порезы тонким лезвием, но уже по всему телу, причем каждый день он резал по одним и тем же местам, а когда заканчивал, чтобы Джон не умер от потери крови, мазал раны какой-то пахучей мазью, которая, попадая в ранки, щипала сильнее, чем соль, однако помогала. До следующих пыток.
