На меня надели матросский костюм, бескозырку с лентами и с надписью "Потешный", папа нанял извозчика, и мама, папа и я поехали на Невский проспект к фотографу по фамилии Булла.
Булла был среднего роста пожилой мужчина с веселыми глазами и с расчесанной на две стороны бородой. Он был очень любезен. Придвинув маме и папе кресла и усадив их, он спросил:
- Как вы хотите снимать ребенка?
- Я хотела бы, чтобы он стоял у рояля, - сказала мама.
- У меня есть фон с нарисованным роялем, - сказал Булла.
- А я бы хотел сидеть на лошади, - сказал я.
- И лошадь у меня есть, - сказал Булла, - но я бы вам рекомендовал сняться на фоне клумбы с цветами.
Папа посоветовался с мамой и сказал:
- Мы решили остановиться на рояле.
- Договорились.
Булла раздвинул какую-то занавеску, и открылся полотняный задник, на котором был изображен небольшой черный рояль.
К заднику он придвинул мягкое кожаное кресло и предложил мне в него сесть. Откуда-то внезапно выехал на колесиках огромный красный фотоаппарат на высокой треноге. Он бшл похож на раздвигающуюся гармонь. Булла принес большие деревянные кассеты, вставил их в аппарат и обратился ко мне:
- Ну-с, мальчик, будем сниматься. Только такое лицо не пойдет. Нужна улыбка. Ты умеешь улыбаться?
- Не знаю, - сказал я.
- А ну, посмотри в объектив, вот сюда. Отсюда вылетит птичка.
- Я знаю, - сказал я, хотя я твердо знал, что никакая птичка ниоткуда не вылетит. И это было очень обидно. - Зачем вы говорите неправду, сказал я, - вы же знаете, что никакой птички у вас нет...
- Не спорь, - сказал папа. - Если фотограф захочет, то она может вылететь.
- Не может, - сказал я. - Я уже не маленький.
Через два дня я иду в гимназию. И нечего меня обманывать.
- Ну хорошо, - сказал Булла, - птички не будет.
Будет вспышка магния. На секунду вспыхнет огонек.
Это тебя устраивает?
- Устраивает, - согласился я.
- Но улыбаться все равно нужно.
- А если мне не весело? - спросил я.
- Веселить тебя никто не будет, - сказал отец, - но улыбнуться нужно для фотографии.
Я попытался улыбнуться.
- Это гримаса, а не улыбка, - сказала мама. - Твой портрет будет висеть у меня в кабинете; увидев такое зрелище, ко мне перестанут ходить больные. Они не будут доверять врачу, у которого сын с такой физиономией.
- Что ты, в конце концов, не можешь улыбнуться? - спросил отец. - Целый день улыбаешься, как дурак, а тут не можешь на одну секунду?
- О! - сказал Булла (я улыбнулся на слове "дурак"), нажал какую-то кнопочку, вспыхнул огонь, чтото щелкнуло, и сизый дымочек потянулся в воздух от железки, на которой сгорел магний.
