К нам подошла наша преподавательница немецкого языка Екатерина Петровна. Это была довольно высокая седая женщина. Ей было много лет. Она была старая, не очень красивая. И мы ее, я бы сказал, не очень любили.
- Вас ист дас бэй инен? (Что это у вас такое?) - спросила она по-немецки.
- А вы посмотрите. Загляните получше в эту чашу, - сказал я. - Зеен зи бессер.
Екатерина Петровна, которая была близорукой и плохо видела, наклонилась над чашей гейзера, и в этот же миг вылетела пробка, ударив Екатерину Петровну в подбородок, и ей в лицо рванулась струя кипящей воды.
Екатерина Петровна с криком отшатнулась от гейзера, а мы дьявольски захохотали.
Но никто из ребят, стоящих вокруг, не улыбнулся, а Ира Дружинина сказала - вы злые хулиганы!
Екатерина Петровна со слезами на глазах отвернулась и быстро ушла.
- Зачем мы это сделали? - спросил я у Миши.
- А зачем ты сказал ей, чтобы она наклонилась?
Мы поняли, что оба, не сговариваясь, поступили мерзко.
Но этим не ограничилось. К нам подошел ответственный за выставку Александр Юрьевич. Он сказал - чтоб вас и вашего гейзера больше здесь не было.
И мы унесли гейзер во двор школы, сломали его, а паяльную лампу отдали в физический кабинет.
Все ребята смотрели на нас косо, и никто с нами не разговаривал. Два дня мы ходили по школе под этими косыми взглядами, а на третий зашли в учительскую.
- Екатерина Петровна, мы к вам, - сказал я.
- Что случилось?
- Случилось то, что мы поступили, как бандиты.
Мы не хотели причинить вам обиду. Мы не знаем даже, как это получилось... Но это неправда: мы знаем, как это получилось. И нам очень стыдно. Мы никогда больше не будем никому подстраивать таких гадостей.
Простите.
А Гохштейн сказал:
- И я теперь буду лучше учить немецкий.
Екатерина Петровна улыбнулась и сказала:
- Все хорошо, что хорошо кончается. Зеер гут.
МЫ УЧИМСЯ СТРЕЛЯТЬ
Александр Дмитриевич Пестриков преподавал у нас алгебру и геометрию. Это был коренастый мужчина с подобием маленькой бородки. В нем не было ничего математического. Скорее всего, он был похож на крестьянина, приехавшего в командировку в город.
И говор у него был крестьянский. Но это не мешало ему преподавать, и делал он это отлично. Всегда просто и точно все объяснял, но зато и требовал точности в ответах.
У нас ввели новый предмет - военное дело. Что ж?
Это было вполне понятно. Вероятно, придется еще защищать завоевания Октября, а кто это будет делать?
Вернее всего - мы. А что мы знаем? Да почти ничего.
