И Ленька вынырнул.
- Дюймовочка жива! - крикнул он.
И тут появился сотрудник оранжереи.
- Что за хулиганство! - сказал он. - А ну, быстро вылезайте!
Леня поплыл к барьеру.
- Не цепляйтесь руками за растения! Как вы туда попали?
- Он случайно упал.
Тем временем Леня ухватился руками за барьер, и мы его вытянули на сушу.
С него текли потоки воды. Его куртка была в зеленой ряске, в иле, по нему ползали какие-то водяные паучки.
- Пройдете со мной в дирекцию, - сказал сотрудник. - И вы тоже. Хорошо еще, что не сломали викторию-регию.
Нас всех привели в дирекцию сада и представили заместителю директора. Седой старичок, профессор и даже академик, он с грустью посмотрел на нас и сказал:
- Ботаническому саду скоро двести пятьдесят лет, но со времен Петра Первого такого еще здесь не было.
И тогда выступил Старицкий. Он сказал:
- Вы, конечно, правы, и то, что мы сделали, - это ужасно. Но мы все любим ботанику, и мы не хотели ничего портить. Мы только хотели проверить, как Дюймовочка могла удержаться на листе.
- Ваша Дюймовочка была крохотная девочка, а вы все здоровые парни, сказал профессор. - Если бы вы были Дюймовочками, никто бы на вас не обратил внимания. Кто у вас преподаватель ботаники?
- Александра Васильевна Сабунаева, - сказал Старицкий. - И она говорила, что лист виктории-регии может удержать человека.
- Она говорила правду, - сказал профессор, - но для того, чтобы убедиться в этом, вам надо поехать на Амазонку, где много этих растений, а не в бассейн Ботанического сада, где всего один экземпляр, который можно легко повредить. В какой школе вы учитесь?
- В сто девяностой, - сказал я.
- Можете быть свободны. Я позвоню вашей Александре Васильевне.
Мне не очень хочется рассказывать вам подробно, что было на следующее утро в школе, и что было потом у всех у нас дома, и как моя мама возвратилась из школы, и что сказал по этому поводу мой папа.
Но гибель Помпеи, наверно, производила меньшее впечатление.
ГРУСТНЫЕ МЫСЛИ В КОНЦЕ ЛЕТА
Весь день лил беспросветный дождь. Казалось, ему не будет конца. На смену пролившейся туче немедленно появлялась другая, еще более густая и темная. Она расплывалась, и из нее вылетала зигзагообразная молния и чертила небо. Раскаты грома злобно грохотали, не обещая ничего хорошего. На дорожках сада чернели огромные лужи. Намокшие настурции опустили свои налитые тяжестью головки, а лиловые астры совсем упали на клумбы. Это осень. Она явилась без приглашения, и это было очень грустно.
