Рисование символа следовало сопровождать троекратным произнесением (разумеется, можно было это делать и про себя) его названия, которое в данном случае работало как мантра.
На этом первый день семинара закончился, и я поехал домой, унося свою драгоценную тетрадку.
Шла вторая половина дня, и до вечера было еще далеко, а так не терпелось увидеть Сэнсэя, услышать его комментарии по поводу символов Рэй-Ки. Вторую половину дня я отдыхал (видимо, уже твердо усвоил правило: «семинар – праздник»), читал книжки, валялся, ел. «Заземлялся», в общем.
Я и раньше любил поспать, а с момента появления Сэнсэя сон становился моим любимым занятием. Праздником, можно сказать. Что-то вроде «A Moveable Feast» Хемингуэя. Чтобы не беспокоиться по этому поводу, я подобрал себе две цитаты из книги «Толкование сновидений» Зигмунда Фрейда: «Сновидения – это королевская дорога в бессознательное» и «Каждый нормальный человек на самом деле нормален лишь отчасти», из которых составил личную формулировку: «Я нормальный человек, время от времени забредающий на королевскую дорогу».
Думая, что в эту ночь на моей «королевской дороге» должен появиться Сэнсэй, я не ошибся.
Возник он, как всегда, сразу: вот я сплю, никого не трогаю – а вот его дом, двор и он сам. Все настоящее, материальное, выпуклое, как наяву.
Он сидел во дворе на корточках перед небольшой ровной площадкой, усыпанной чистым желтым песком.
– Рисуй, – он ткнул пальцем в песок.
Почему-то я сразу понял, что должен рисовать символы и без изысков, просто пальцем нарисовал сразу все три.
– Ну, примерно так, – протянул Сэнсэй.
– А как будет «не примерно»? – спросил я.
Не отвечая, он поднялся и направился в дом. Там у него, как оказалось, все было уже разложено. Похоже было, что он готовился к встрече со мной.
– То, что вам показали, называется «Путь письма», или «Сё-До». Только ты видел упрощенный его вариант. Настоящий тебе показать не могли: у вас его никто даже не видел. Может, только в музеях. Это сложно: имеет значение все, в том числе и внутренняя энергия того, кто пишет. Текст, написанный мастером, доставляет эстетическое наслаждение. Такое же испытывает зритель, глядя на любое произведение искусства, например картину. Меня этому учили, так что могу тебе показать. Для работы мне нужны всего четыре инструмента: кисть, чернильница, тушь и специальная бумага. Все уже готово, так что смотри.
С этими словами он нарисовал три надписи. Разумеется, я понимаю, что «рисуют» рисунки, а надписи – пишут. Но только не в этом случае: его кисть исполняла над бумагой какой-то сложный танец, в котором не было места ни малейшей паузе, ни малейшей неточности.
