Мне Вера Алексеевна тоже кое-что рассказывала, в том числе о своей жизни. Она очень долго жила со свекровью. Тяжело было жить…
Делилась Вера Алексеевна и некоторыми предсказаниями. Предостерегала: «Со временем река сменит своё русло, обмелеет. И вы будете ходить пешком в Красноборск. Паромной переправы не будет».
«В Уфтюге[25] найдут какие-то месторождения полезных ископаемых».
«Нашу деревню Середовину нужно беречь от пожаров. В дальнейшем она может сгореть. Будут войны, будут пожары… Никто не будет косить, опахивать…»
5 июня 2010 года я родила дочку. Приехала в деревню и думаю: «Надо мне сходить к Вере Алексеевне с ребёнком». Она не принимала.
Я постучалась. «Марина?» – «Вы у меня Ульянушку, доченьку, посмотрите?» – «Неси давай, неси!»
Она читала долго молитву к Пресвятой Богородице, потом сказала: «Всё у вас будет хорошо». Перекрестила. Дочка даже не просыпалась.
Тогда я видела Веру Алексеевну в последний раз. Осмелилась, отважилась сходить к ней, несмотря на то, что она болела. Предлагала всегда помочь ей что-то.
Она отвечала: «Не надо. Я сама». Или: «Толя приедет – сделает».
Преснечиков напечём – и ей всегда несём. Она их очень любила. Но к нам она не приходила: наверное, некогда ей было в гости ходить…»
Жила в тишине и в чистоте
АЛЕКСАНДР ХАБАРОВ, Д. СЕРЕДОВИНА – Г. ХОТЬКОВО, МОСКОВСКОЙ ОБЛАСТИ
«Каждое лето мы семьёй ездили в деревню на три месяца. У нас там свой дом: моя мама, Мария Ивановна Хабарова, в девичестве Зашихина, была уроженкой Середовины. По приезде мы всегда заходили к Вере Алексеевне поздороваться, а перед отъездом – попрощаться и взять благословение.
Вера Алексеевна приходится нам родственницей: её муж, Николай Дмитриевич, был двоюродным братом моей мамы. Сыновья Веры Алексеевны – мои троюродные братья.
Меня тянуло в Середовину. Тётя Вера всегда принимала по-доброму: что-то подскажет, посоветует, научит; обо всём расспросит, расскажет о себе; вдохновит всегда. Приедем с детьми на рыбалку – даст команду сыну Толику: «Давай сходи покажи, где рыбачить».
Я воспринимал её в первую очередь не как знахарку или целительницу, а как мудрого человека. Я понимал её, зная, какую она прожила жизнь. То, что она помогала людям, её дар – это лишь приложение: это не главное в её жизни; но для людей, конечно, она была как спасательный круг. Она отличалась природной мудростью и добротой.
Чудеса, которые она совершала, были для нас обыденностью, чем-то вполне естественным и само собой разумеющимся. В нашей семье серьёзных проблем со здоровьем, слава Богу, не было; мы приходили к ней в основном пообщаться.
