– На тебе туфли с высокими каблуками?
– Откуда ты знаешь?
О ногах она не подумала, но если он потребовал «надеть» кожаное бикини, нетрудно представить, что за этим последуют и высоченные шпильки.
– Я обладаю силой… но давай к делу. Я хочу слышать новые детали.
– Здесь горят факелы, но все равно по углам темно и сыро. На стенах висят кнуты, цепи и другие орудия пытки. Вокруг зрители. Смотрят спектакль. Я не вижу их лиц. Они в тени, но все в полном восторге. Некоторые, кажется, онанируют.
– В восторге? Не удивлен. Похоже, там справляют мой день рождения.
Он тихо рассмеялся. Чувственно… совсем, как его деланно властный голос.
Он без всяких усилий превращался из одной личности в другую.
– А я? Как во всем этом участвую я? Что на мне?
– Темно… трудно разглядеть.
– Знаешь, на мне тоже может быть кожаная одежда.
Облегающие кожаные брюки, высокие сапоги, широкий ремень, и ничего больше… если не считать усаженного шипами воротника.
Лиззи снова взорвалась смехом. Джон Смит был самым удивительным мужчиной на свете, умевшим пробуждать благоговение и страх и одновременно быть очень забавным!
– Она опять смеется… Ты так и напрашиваешься на неприятности, верно, Бетти? Не представляешь меня в кожаных брюках?
Она чувствовала, что он улыбается прекрасной, солнечной улыбкой.
– Думаешь, я выгляжу как самодовольный идиот?
– Ну… я скажу банальность, но тебе пошла бы кожа. Мало того, ты в ней просто супер!
Так оно и было. В ее фантазии. Дорогой костюм растаял, и она увидела Джона в модной черной коже, оттеняющей его золотистую красоту. Штаны, облегающие бедра и зад, ворот-ошейник вокруг шеи. Как символ власти. Он не казался идиотом, наоборот, выглядел чудесно.
– Хороший ответ… думаю.
Он замолчал, и Лиззи показалось, что она слышит шуршание. Он расположился поудобнее и продолжает дрочить?
Итак, ты висишь на цепи, а я медленно обхожу тебя… что дальше?
– Ты бьешь меня хлыстом, и это очень больно.
– О, моя сладкая Бетти. Ты рассказываешь удивительные истории. Представляю… как ты крутишься на цепи, извиваясь и пытаясь вырваться, а твое роскошное тело беспомощно раскачивается, когда ты стараешься избежать ударов. Твое лицо залито слезами. Попка горит. Алые соски выглядывают из кожаного лифчика. Ты возбуждена и такая мокрая, что струйка течет по твоим бедрам, хотя ты молишь о пощаде. И, несмотря на боль, просишь меня трахнуть тебя.
Он задыхался. Должно быть, почти дошел до конца.
И Лиззи, забыв о приказе, яростно набросилась на клитор и терла, терла, терла… Другой рукой она так сильно сжимала телефон, что боялась, как бы он не разломился. Она инстинктивно приподняла попу и судорожно дергала бедрами, изо всех сил налегая на промежность, упираясь пятками в матрац.
