Негласно.
Мой муж был еще жив, когда битва закончилась. Я чувствовала его боль как свою, потому что нас связали не только браслеты армалов, а нечто гораздо большее. Я чувствовала, как он умирает, и умирала вместе с ним. Но я знаю, что смерть его не была порождением тьмы, так же, как и жизнь – бесконечным мраком. В его сердце было место любви, остановили его не мертвые, а живые. Те, за кого он сражался. Мне остается только гадать, кто нанес последний удар. И верить в то, что это было актом милосердия, а не отражением страха перед тем, чем управлял Роберт.
Для меня оказалось откровением, что моих прародителей тоже связало обручение армалов, но когда я читала, волоски на теле вставали дыбом. Прошло немало лет, прежде чем король Витэйр позволил им вернуться ко двору. Лишь свидетельства магов и целителей о том, что у наследников Дюхайма нет и сотой доли его силы, стали для них милостью. Официально они были детьми спасителя, а за глаза – близкими чудовища. Страх перед силой всегда рождает желание ее уничтожить.
Звук повторялся снова и снова, и каждый звенящий всхлип отзывался всплеском разбиваемых чар, которые тут же снова сплетались в узлы, набирая силу. Пространство было насыщено стихийной магией, причем достаточно мощной. Учитывая то, что, кроме меня, в этом доме магией обладает только Жером… что ж, еще любопытнее. Я медленно поднялась – в последние дни резкие подъемы заканчивались головокружением – и осторожно двинулась к окну. Хотелось посмотреть, что там творится, но выдавать себя не особенно.
Остановившись у стены, бросила взгляд вниз и замерла.
От вчерашнего дождя осталось только воспоминание – запах свежести и сырая земля, блестящие от влаги листья. Осенний рассвет пронзительно-яркий под высоченной синевой неба, расплескался по земле, по крыше ротонды и каменной площадке перед ней. Блики отражались от зеркальной глади пруда и от смертоносного лезвия шиинхэ, которым муж управлялся с «огненной паутиной», летящей в него со всех сторон. Дом защищал полупрозрачный щит, по которому, как по воде, шли круги от рикошетящих в него искр. Анри, обнаженный по пояс, с привычно стянутыми в хвост волосами, с блестящими на загорелой коже капельками пота, двигался очень быстро и на удивление плавно. Нити рвались под точными летучими ударами, но меньше их не становилось. Жером устроился на поручнях ротонды, привалившись к одной из колонн, и на первый взгляд откровенно скучал. Только взъерошенные потемневшие от пота волосы да упрямо сжатые губы выдавали его напряжение.
