– Слезьте с меня!
Ну… это была импровизация.
Лучше бы простыню пожевала, честное слово.
Анри поморщился, но все-таки откатился и лег на спину.
– И тебе доброго пробуждения, – пробормотал хрипло, прикрыв глаза, а когда в следующую минуту разомкнул веки, только медленно тающая золотистая радужка напоминала о мгле. – Перед сном ты была сговорчивее.
У меня загорелись уши. Потом щеки. Потом все остальное.
– Вы… э… мы… Да вы… – сейчас мой словарный запас состоял исключительно из междометий и местоимений. Я засопела подозрительно громко, вспоминая что-то достойное сестры герцога или хотя бы женщины, умеющей писать и читать. Много читать, кстати!
– Прекращай пыхтеть, Тереза. Ты же не чайник.
Я попыталась приподняться, но во всем теле ощущалась легкая волшебная слабость, от которой кружилась голова и хотелось ткнуться носом в подушку. В целом я чувствовала себя как младенец в первые дни жизни – хотелось орать, сучить ножками и махать кулачками. Чтобы отвлечься, уставилась на браслет, подернутый мутью черных прожилок. На миг бросило в жар – колючий, зябкий, как во время болезни, потом схлынуло, отпустило. Закатное солнце скользило по шторам дымчатой медью.
Вечер?
– Что произошло?
И какого дня?
Анри оперся руками о кровать и медленно сел спиной ко мне. Перекатывающиеся под кожей мышцы были напряжены, а я не могла отвести взгляд от свежих шрамов, расчертивших его спину: они напоминали страшный ожог, который полосовали ножами. Такое можно свести только целительской магией и сильными заживляющими, а затем косметическими зельями, что в случае мужа не сработает. Магический удар, который он принял на себя в Лигенбурге, останется с ним на всю жизнь.
Я сжала задрожавшие руки на покрывале, комкая его в ладони. От желания дотянуться, коснуться подушечками пальцев в короткой ласке, забирая, стирая боль воспоминаний, отделяли последние зачатки гордости, которые сейчас дергались как головастики на палящем солнце.
– Ты как всегда не подумала. – Муж обернулся, смерил меня взглядом через плечо, и я мигом почувствовала себя распоследней идиоткой. Погладить подушечками пальцев… Приложить подушкой по голове, чтобы мозги на место встали! И это еще чересчур милосердно для такой бесчувственной сволочи. – Какого демона было злоупотреблять магией, а потом сажать ее на цепь?
– Магия моя, что хочу, то и делаю.
Супруг развернулся и подался вперед, приблизив лицо к моему:
– Ты хоть понимаешь, чем рисковала? – прорычал он.
