– Как бы это сказать… Он – умственно отсталый. У него большая тыквообразная голова, проблемы с речью, и он подволакивает правую ногу при ходьбе. Я слышал, что он таким и родился… Но «травку» толкать может. Стоять на точке – ведь много ума не надо. Да… Но Даниил не станет валить брата. Это точно. Какой-никакой, а брат все-таки. Родная кровь. Да?
– Как его имя? Фамилия? – Полковник старательно зафиксировал показания абхазца, но последний вопрос поставил Хаджарата в тупик.
– Откуда мне знать? – ответил он, и в его глазах снова плеснулся страх. – У «бегунков» никто никогда паспортов не спрашивает. Клянусь! На то они и «бегунки»… Знаю только, что все зовут этого умственно отсталого Малюта Скуратов. Даже и не знаю, почему… Малюта – и Малюта. Скуратов – и Скуратов. Да его в Раменском переулке каждая блохастая собака знает. Он там уже много лет толкает. Любого спросите… Хотя чего спрашивать? Если товар у него на руках, он и сам там будет. А узнать его несложно. Да…
– Дима, – повернулся к напарнику Гуров. – Созвонись с капитаном Алябьевым, и возьмите этот вопрос на контроль. Хоть посменно в переулке дежурьте, но Скуратова этого отыщите.
– Понял, Лев Иванович, – кивнул майор. – Сделаем.
– А кучеряво нынче живут рядовые наркодилеры! – восхищенно присвистнул Кол, паркуя автомобиль напротив добротного двухэтажного особняка с красной куполообразной крышей таким образом, чтобы «Ниссан» нельзя было заметить с расположенных по периметру видеокамер. – Скажи, Шершень?
– Да, недурно.
– Труба тоже построит себе такой домишко, как только мы поднимемся, – сообщил Труба, выуживая из целлофанового пакета огромных размеров шаурму со свининой.
Промасленная салфетка упала ему на колени, но он тут же сбросил ее на пол. Впился зубами в край тонкого лаваша, добавил еще что-то, но слов уже разобрать было невозможно. Сидящий рядом с Трубой маленький толстенький человечек с короткими кучерявыми волосами прижал к груди перепачканный грязью пиджак и с опаской покосился на здоровяка.
– Теперь вы меня отпустите? – тихим прокуренным голосом поинтересовался он.
Шершень ответил не сразу. Достав из бардачка бинокль, он навел его на особняк и, не поворачивая головы, спросил:
– Охрана есть?
– Два человека на воротах должны быть. И один в доме, – ответил толстяк. – Папа-Джанго нехило трясется за свою шкуру. Причем он «очкует» и в отношении Гремлина, и в отношении конкурентов. Ну а уж про ментов и вовсе говорить нечего. Уверен, Папа-Джанго обделается сразу, едва увидит человека в форме. Даже издалека.
