Я ни разу не видел, чтобы Алиша ела. Даже если мы обедали в ресторане, она заказывала себе только стакан воды, но никогда ее не пила. Она объясняла это особой диетой. Еще мне казалось, что Алиша никогда не устает. Даже после долгого дня совещаний и конференций, когда я чувствовал себя, словно выжатый лимон, она была бодра и готова к новым приключениям. Иногда я просыпался утром и обнаруживал, что она лежит рядом и смотрит на меня, но никогда не видел ее спящей. Алиша не страдала от жары или холода. Даже в сорокоградусную жару на испанском побережье, когда с меня пот лился градом, она была свежа, словно весеннее утро. Когда я коченел от холода долгими зимними ночами в замке Штайнберга, она могла сидеть у камина с книгой, лишь слегка укрывшись пледом, и то скорее для красоты, чем для того, чтобы согреться. Я догадывался, что она не совсем человек, а может и вовсе не человек, но когда я пытался расспросить ее об этом, она отшучивалась или говорила загадками. Я терялся в догадках: кто она или что она? Чем больше я об этом думал, тем больше осознавал, что привязываюсь к ней все сильнее и сильнее. Но это была не любовь, а скорее привычная потребность знать, что она рядом, что моя маленькая путеводная звезда не даст мне потеряться в водовороте событий.
О том, что она такое, я узнал в конце зимы. Мы катались на лыжах в швейцарских Альпах. Ехали наперегонки по трассе, Алиша ушла далеко вперед. Иногда она оборачивалась, смеялась надо мной и подбадривала. «Давай, давай!», – кричала она. Я выбивался из сил, ее темп требовал хорошей физической подготовки, до которой я явно не дотягивал. Вдруг Алиша исчезла из вида. Она просто не успела заметить, что снежный склон с одной стороны оканчивался обрывом. Я прибавил шагу и вскоре оказался на краю. Высота обрыва составляла всего лишь несколько метров, но внизу под тонким слоем снега были видны скалы. Алиша лежала лицом вниз и не шевелилась. Руки были раскинуты и все еще сжимали лыжные палки. Одна нога была подвернута, и кусок лыжи торчал из сугроба неподалеку. Я выругался про себя и стал осторожно спускаться к ней. Мной овладевала паника, а вдруг она не выживет? Но Алиша пошевелилась. Сначала одной рукой, потом приподнялась на локте и осторожно села. Сняла с ботинок лыжи и начала отряхиваться от снега. В это время я продолжал спускаться, не отрывая от нее глаз. После такого падения, она должна была переломать все кости, ну на крайний случай получить серьезное растяжение, но она поднялась на ноги, как ни в чем не бывало, осмотрелась вокруг, и помахала мне рукой. Она улыбалась мне, я же чувствовал, что меня охватывает оцепенение. Она двинулась мне навстречу и когда подошла ближе, я увидел, что с ее лицом что-то не так. Две черные и глубокие раны протянулись через ее щеку и висок, они не кровоточили и выглядели жутковато. Как такое возможно? Я остановился.
