Не знаю сколько заняла дорога, но когда я обессиленно сползла с волчицы на землю, уже темнело. Увидев нас, папа кинулся на помощь. Серый зверь резко рыкнул, но отступил от меня на пару шагов. Потом волчица даже позволила отцу завести ее в дом. Оказавшись в тепле, она свернулась у моих ног клубочком и прикрыла глаза.
— Ты как? Есть хочешь? — Папа благоразумно не подходил ко мне близко, но это не было для него поводом, чтобы не поинтересоваться моим состоянием. Я была уверена, почувствуй он, что мамина волчица способна причинить мне боль, остановил бы ее, не задумываясь. Сейчас мама явно не владеет ситуацией.
— Ты сам готовил??? — Изумилась я, папино отношение с готовкой было в нашем доме притчей на языцех. Человек с военным складом ума, наполовину оборотень, он мог защитить нас от всего и всех, но вот из еды ему хорошо удавались о-очень немногие блюда.
— Оксана борщ сварила.
— Давай. — Улыбнулась я и с удовольствием принялась за еду. Тетя Ксюша готовила обалденно, несмотря на постоянную занятость в библиотеке. Они с мамой были еще теми трудоголиками.
В принципе это было неудивительно. Ведь имея в доме таких мужчин, как Никита с Данькой готовить нужно уметь великолепно. Мой двоюродный братец обладал потрясающим аппетитом. Кстати, где он потерялся? На похоронах деда Дениса я его не видела. Пока папа наливал суп, я набрала знакомый с детства номер:
— Привет. Ты где потерялся?
— О, сестренка, привет. — Раздался в трубке почти невменяемый голос брата. — Я тут решил отвлечься маленько, эти похороны так утомляют…
Так, понятно. Значит, идея напиться в хлам пришла не только в мою «светлую» голову. Вздохнув, я вновь поднесла трубку к уху.
— Ты отца давно видел?
— Вчера, позавчера, не помню. А что? Что-то случилось? — Голос Данила посерьезнел.
— Мама волчица.
Брат резко выругался и положил трубку, сказав, что перезвонит, когда встретится с отцом. Устало откинувшись на спинку стула я подняла глаза на папу. Он выглядел уставшим, но не обиженным или злым. Да этого и не надо было. Мне хватало мозгов понимать, что в произошедшем с мамой я виновата, как никто другой.
Звонок в дверь заставил меня вздрогнуть, а волчицу резко вскочить на лапы и зарычать. В волнении оглянувшись на папу, я сказала:
— Это ко мне. Уведи ее как-нибудь.
Отец кивнул и одним неуловимым движением спеленал лапы зверя полотенцами. Обиженный и злой вой заставил меня отшатнуться, но папу он не смутил. Сунув руку под нос волчице, он прорычал:
