– Как это никто? Я.
Я улыбнулась и посмотрела на друга. Уже не синего, но бледно голубого, напоминавшего выцветшего Аватара после многократных сушек на солнце.
«Голубое ухо, голубое брюхо»
«Голубой пах – всем женщинам швах…»
Совершенно невовремя пришло на ум, и я вновь прыснула от смеха.
– Ты мне не ржи! – заругался Эльконто. – Я уже почти не синий! Хватит ржать!
Но он был синим. Просто не ярко-синим, а бледно-синим. Голубоватеньким таким. В общем, успокоиться мне удалось кое-как – аж слезы на глазах выступили.
– Удачно подшутила-то? Над Дрейком?
– Не знаю, я дистанционно. Не видела сама результатов, но надеюсь, что удачно.
– А по попе не боишься?
Эх! «По попе» я боялась. Чуть-чуть. Если мы с Тайрой умудрились надеть-таки на Дрейка платье, то счастливее от этого мой любимый не стал точно. А уж если его кто в этом наряде застал… Но ведь шутки на то и шутки, чтобы хотя бы один день понимать даже самый странный юмор друг друга? Утреннюю проделку Великого и Ужасного я поняла, значит, и Великий и Ужасный должен со снисходительной улыбкой оценить мой ответ.
Но это я хорохорилась. А на самом деле, признаться, смотреть этим вечером в серо-голубые глаза я все-таки побаивалась. Сладко так побаивалась. Так боятся, когда опасаются и одновременно вожделеют увидеть результат собственных деяний – напитаться триумфом прежде чем завизжать: «Ой, только не ремешком!».
Несмотря на свое беспокойство, в одном я была уверена наверняка – все будет хорошо. Все обязательно будет хорошо – я любила его, а он меня, и ничего и никогда не было и не будет важнее этого.
Мои философские мысли прервал Эльконто – оказывается, он все это время наблюдал за тем, как у дальних кустов расставляет свою салюто-артиллерию Дэлл. Но наблюдал он, оказывается, не столько за Дэллом, сколько за его дамой сердца, с довольной улыбкой потягивающей из круглого бокала пунш.
– Слышь, наша Меган, как будто сметаны нализалась – довольная такая.
Меган и вправду выглядела совершенно счастливой. Причем наперед. Хитрой, едва не мурлыкающей от удовольствия и предвкушения удачной забавы.
– Она чего-то задумала. Зуб даю.
– Хм, думаешь?
– Да сотку готов поставить. Чего-то такого она еще учудит этим вечером. Или уже учудила, но мы об этом не знаем.
Я усмехнулась.
– Значит, скоро узнаем, так ведь? День Дурака еще не кончился.
– Но мы хотя бы дожили до самой приятной его части – вечеринки. И я уже не такой синий, как в обед. Кстати, я слышал, что Антонио припер сюда огромный торт, который никому не показывает. Чего-то сверхъестественного там наваял, наверное.
