Пик безысходности, наверное, я почувствовала в тот вечер, когда родные купили дорогущее шампанское, запекли мясо по-французски. Эти бутеры с икрой мне в кошмарах снятся на тарелочке белой, особой, с верхней полки шкафа. «Праздник какой-то, что ли?» - подумала я, заходя на кухню, а родители отмечают, смеются. Темы такие воодушевляющие, дескать, кредит погасим, ремонт сделаем. На море съездим!
На море всем вместе? Шутите, что ли. Не то чтобы наша семья стояла на пороге нищеты, просто обычно находились дела поважнее: некогда, лишние траты, обойтись можно. Кто-то умеет деньги делать из воздуха, а кто-то зарабатывать. Вторые считают, что первые - воры и бандиты, первым до вторых вообще нет дела. Но кто-то же должен стоять у станка и учить детей, вот мы как раз относимся ко второй категории людей. И тут вдруг - ремонт, поездка! Причем одновременно.
- Папу повысили? - маловероятно, поэтому спрашиваю с замиранием сердца. В этот день мне очень нужны были хорошие новости, я села за стол и запихала бутер с чертовой икрой в рот целиком, принялась усердно жевать. Устала на работе, едва на ногах стою, а тут горячий ужин, настроение хорошее. Класс!
- Юля, есть разговор важный, - строго говорит отец, но глаза горят, улыбка то и дело рисуется на губах. – Прожуй хорошенько. Ну же, не торопись, - ласково говорит, любовно даже. А мне и невдомек, что это меня повысили, вернее, подарками задарили. И что не я на родителей гляжу в ожидании чуда, а они на меня.
Как на выигрыш в лотерее.
Младшая сестра Люська выбегает из нашей с ней комнаты, хватает меня за руку и тащит за собой. Она все еще не переоделась в домашнее, может, гости у нас были и недавно ушли? Начинаю подозревать неладное.
- Юль, ты только посмотри, что дядя принес! - вопит она.
- Да подожди, я поем… Эй, мелкая, папа хочет поговорить… - но ей по барабану, тащит и хоть убейся — но встань и топай следом. А в комнате, которую мы с ней делим на двоих, на стареньком столе стоит совершенно новый ноутбук. Серебристый, красивый. А на кровати валяются коробки с айпадами и прочей яблочной техникой.
- Откуда? - спрашиваю пораженно. Здесь столько всего, что нам всей семьей полгода вкалывать, перебиваясь с хлеба на воду. А когда мне сообщают откуда, мир начинает рушиться, колени становятся мягкими, а сердце разгоняется так быстро, что становится дурно. Воздуха мало. А еще тошно от того, что ставят перед подобным выбором. Эти же люди меня воспитывали, а теперь удивляются реакции. Не так воспитывали, не подлой ведь!
