– Отлично помню, – проскрежетала я, сжав кулаки. – Я нашла ее и вышвырнула в мусорку, пока кто-то не увидел.
– А я достал и посмотрел, – кивнул Ромка.
– Что?! – я уставилась на него во все глаза.
– Ну да, – лицо друга в свете догорающих останков медведя казалось хитрым. – Мне было интересно, что же там такое.
Я помолчала.
– И что же было в этой шоколадке?
– Под фольгу была засунута записка. Короткое письмо. Чтобы можно было заметить, только когда откроешь.
Я закатила глаза.
– Давай уже, не томи! Что там было?
– Что-то про твои длинные красивые волосы. Как они слегка шевелятся на сквозняке, когда ты сидишь на математике у окна, а форточка приоткрыта, – Ромка не удержался и хрюкнул от смеха. – И как он сидит на задней парте и смотрит на них. И, по-моему, в них запутывалось солнце. Или еще кто-то там запутывался… тут я не скажу точно.
– Ох, дерьмо! – я спрятала лицо в ладонях и тоже засмеялась.
– И, кажется, про то, что он баллончиком написал твое имя на самом дальнем гараже.
– И ты мне не сказал! – Я стукнула Ромарио в плечо.
– После того как отпаивал тебя пивом от «самого ужасного секса в твоей жизни»? – он покачал головой. – Да я его спас! Дена бы ждал немедленный расстрел ядом на месте, если бы ты это прочла. А он и так пятый угол от тебя искал.
Я вздохнула. Это точно.
– Мне кажется, он был влюблен в тебя по уши, – закончил Ромка.
Я поджала губы и покачала головой.
– Как хорошо, что он не догадался подарить мне медведя. Я бы его им же и убила! Кирпичей бы только внутрь напихала – и точно бы пристукнула.
Мы посмотрели, как пылают алым последние угольки.
– Почему ты их все время сжигаешь? – спросил Ромка. – Ну, не только медведей. Всю эту романтическую лабуду, которую тебе дарят?
Я в задумчивости покачала ногой.
– Потому что их дарят те, кто не знает, что я за человек. Они видят во мне какую-то кукольную принцессу, а потом все, как один, жутко разочаровываются. Поэтому я предпочитаю разочаровываться в них первой.
– Хм, – фыркнул Ромка. – Скажешь тоже. И что же ты за человек?
– Ты же знаешь. Я – это я.
Понедельник выдался по традиции тяжелым. Бабуля сводила с ума, да еще и отчетами завалили. Я дошла до такой степени раздражения, что притащила из машины айпод, который валялся в бардачке мертвым грузом, всунула наушники в уши и включила музыку. Стараясь смотреть только в монитор, я отрешилась от внешнего мира и почти забыла о присутствии бабули, за что и поплатилась. Директор вошел в кабинет, застал меня в таком виде, после чего последовал еще один неприятный разговор о том, что выкладываюсь не на сто процентов.
